Йеменские дети: дело из архива

Рисунок: страница Children of Yemen в facebook

Двадцать лет назад я отправился в Реховот в надежде отыскать частную архивную компанию «Бейт Гназим», в которую, согласно отчету комиссии Шильги (работавшей с 1988 по 1994 гг.), были перведены архивные дела детского учреждения «Эм ва-елед» в Тель-Авиве. Я поехал туда после того, как в «Гаарец» был опубликован ряд журналистских расследований, касающихся дела йеменских детей. Карта указывала на то, что здание компании расположено в индустриальной зоне по дороге из Реховота в Явне. Указатель сообщал, что разыскиваемое мной помещение находится в западной части индустриальной зоны. Шоссе заканчивалось возле нескольких промышленных зданий. Ни на одном из них не значилось название «Бейт Гназим». Охранник одного из предприятий указал в направлении пардеса. Нужно было пройти через сад по грунтовой дороге к одноэтажному зданию.

На здании не было никакой вывески. Массивная металлическая дверь была не заперта. Я открыл ее и вошел внутрь. В небольшом помещении обнаружилась стойка, за которой размещались ряды полок.  За стойкой сидел пожилой мужчина. «Здравствуйте, журналист из газеты «Гаарец», – представился я. «Я ждал вас,» – ответил он.

– Значит, дела организации ВИЦО находятся у вас?

– Да.

– Можно с ними ознакомиться?

– У вас есть разрешение от ВИЦО? Это частная фирма. Мы лишь храним переданные ими материалы.

– Но сами дела все еще у вас?

– Да.

– Кто-нибудь из членов комиссии посещал вас?

– Нет. 

Дело об исчезновении более тысячи младенцев в первые годы после создания государства по-прежнему не дает покоя многим в этой стране. В обществе до сих пор бытует мнение, что младенцы были похищены в ходе секретной и хорошо спланированной представителями израильского истеблишмента операции с целью передачи (или продажи) их бездетным семьям европейских евреев, выживших в Холокосте. Три комиссии пытались прояснить ситуацию и пришли к похожим выводам: подавляющее большинство младенцев умерли от различных заболеваний и были похоронены. Однако выводы всех трех комиссий не смогли убедить пострадавших в ходе этих трагических событий родителей и других родственников исчезнувших детей. Они сочли выводы всех комиссий попыткой скрыть подлинные обстоятельства дела.

На пути в Израиль. Фото: vikipedia

Комиссия Шильги была второй по счету. Третья комиссия получила статус государственной. Она была создана в 1995 году в результате общественного давления со стороны членов семей исчезнувших детей и организации «Мишкан Охалим», которой руководил Узи Мешулам. Родственники и амута Узи Мешулама были неудовлетворены работой предыдущих комиссий, которые проверили 627 случаев исчезновения младенцев. Государственная комиссия обнародовала свой отчет в ноябре 2001 года – после более пяти лет работы. Однако материалы следствия, которое проводила комиссия (включая документы ВИЦО, хранящиеся в архивной компании в Реховоте), были запрещены к публикации на 70 ближайших лет. Этот факт лишь усилил подозрения, что израильскому истеблишменту есть, что скрывать.  В апреле нынешнего года две организации – «Амрам» и «Врачи за права человека» – обратились к юридическому советнику правительства с требованием, чтобы тот распорядился об обнародовании засекреченных материалов следствия третьей государственной комиссии.

Но даже обнародованные комиссией данные (речь идет об отцензурированной официальной версии) потрясают: более тысячи детей, родившихся в семьях восточных евреев (две трети из них в семьях йеменских репатриантов) оказались вне поля зрения и доступа своих родителей, умерли в результате заболеваний и были похоронены. Следует понять суть этой цифры. Около 50 тысяч евреев Йемена были привезены в Израиль в 1948-50 гг. специальными авиарейсами из города Аден. То есть полтора процента членов общины новых репатриантов из Йемена – исчезли. Это на 50% больше, чем соотношение потерь еврейского ишува во время Войны за Независимость  Для сравнения: это как если бы сегодня в Израиле бесследно исчезли сто тысяч младенцев в течение пяти лет. Или умерли и были похоронены без ведома родителей.

Вскоре после того, как в ходе работы государственной комиссии начались слушания свидетелей, редактор «Гаарец» Дов Альфон направил корреспондента газеты Игаля Машиаха с целью интервьюирования членов семей, в которых исчезли дети. Это было начало захватывающего журналистского расследования, в результате которого в течение двух лет была опубликована серия, состоящая из двенадцати статей.  В этих статьях были приведены свидетельства водителя машины скорой помощи, который перевез в больницу десятки йеменских младенцев. Была впервые обнародована история Иегуды Кантора, который был передан на усыновление в младенчестве и искал свою биологическую мать. Были опубликованы свидетельства о десятках (и даже сотнях) детей, связь которых с родителями была прервана, и они были переданы в детский дом организации ВИЦО в Иерусалиме, а оттуда – на усыновление. Была рассказана история девочки, которая была передана на удочерение паре британских евреев. Были описаны многочисленные просчеты в работе комиссии по расследованию, которая почему-то задействовала лишь одного следователя, несмотря на то, что не страдала от финансовых ограничений. 

После того, как государственная комиссия обнародовала свой отчет, в «Гаарец» были опубликованы еще три материала, проливавшие свет на различные проблемы в работе комиссии, критиковавшие формат, в котором комиссия представила общественности свои выводы. Так, например, корреспондент «Гаарец» Авива Лури нашла Сааду Авай, в отношении которой комиссия установила «однозначно», что ее дочь умерала в больнице в Црифине. Однако Саада Авай сообщила, что ее младенец был… мальчиком. 

Фото: архив

Журналистские расследования «Гаарец» не обнаружили однозначных свидетельств того, что дети были похищены в соответствии с неким планом передачи их на усыновление. Однако найденные факты рисуют весьма жуткую картину, которую журналист Игаль Машиях назвал «серым похищением». Речь идет о пронизанных ксенофобными предрассудками действиях представителей различных структур, которые привели к преступной халатности в уходе за младенцами.  Результат: десятки (возможно, сотни) детей были изъяты у родителей, были перевезены в медицинские учреждения, которые не удосужились зарегистрировать идентичность грудных малышей. И когда дети поправились, было фактически невозможно установить их личность, чтобы вернуть родителям. Вместо того, чтобы приложить усилия с целью поиска родителей младенцев, их передали на усыновление чужим людям. Многие дети умерли в больнице и были похоронены без ведома их близких. Никто не счел нужным отыскать их родителей. Родные не могли участвовать в похоронах младенцев. Власти не удосужились даже сообщить родителям, что их ребенок умер, показать им место его захоронения.

Серый цвет не пользуется любовью в израильском обществе. Многие предпочитают ясное деление на два цвета: черный или белый. Поскольку не был найден прямой виновник произошедшего, представители истеблишмента и их сторонники сочли, что выводы комиссии опровергают «навет». Обвинения в расистском подходе к проблеме младенцев, в преступной халатности и в самом факте, что из семей репатриантов исчезли сотни детей, были отброшены под предлогом того, что «в юном государстве, принимавшем огромное число новых иммигрантов, царил бардак». Мол, намерения были хорошие, но существовала проблема с кадрами.  Можно лишь представить, какая общественная буря поднялась бы сегодня, если б исчез хотя бы один младенец из больницы. Какие огромные ресурсы задействовала бы полиция для поиска малыша. Каким бы теплом и заботой окружило общество взволнованных родителей.

Выясняется, что и в тогдашних условиях были люди, которых потрясло произошедшее. Вот что написал в 1952 году высокопоставленный офицер полиции Ешурун Шиф в отчете о неудачном поиске шести (!) младенцев (этот отчет был определен в качестве «секретного»): «Везде, где мы проводили следствие, наши сотрудники обнаруживали отсутствие четкой регистрации детей – в больницах, в клиниках, в домах младенцев. Это не позволило нам провести эффективное расследование. Я не игнорирую тот факт, что все эти случаи произошли в период массовой алии из восточных стран, когда больницы и другие медицинские учреждения были перегружены. Вместе с тем, я считаю, что нельзя отнестись с пренебрежением к этой трагической истории, поскольку речь идет о младенцах, судьба которых неизвестна до сегодняшнего дня. Я убежден, что эта история еще вызовет волну общественного негодования».

Однако и с другой стороны сторонники конспиративных теорий продолжают с пренебрежением относиться к обнаруженным комиссией фактам преступной халатности. Они придерживаются концепции: «Всё или ничего». Многие продолжают верить в организованное, спланированное заранее, похищение младенцев. И это не дает возможность вести серьезную общественную дискуссию по фактам, которые были доказаны. Их упорство позволяет отвергать любую дискуссию по этому трагическому делу под предлогом, что речь идет о «навете», цель которого запятнать всех ашкеназских евреев.

Государственная комиссия категорически отвергла утверждения об организованном представителями истеблишмента похищении. Однако журналистские расследования «Гаарец» доказали, что выводы комиссии не могут поставить точку в этом деле. Комиссия собственноручно усилила подозрения о том, что власти скрывают некие важные факты. Члены комиссии прекратили работу, не дав четких распоряжений о том, как поступить с материалами расследования и протоколами заседаний, проходивших за закрытыми дверями. Отсутствие внятного решения о судьбе матералов следствия и привело к автоматическому переводу документов в закрытый архив.

Фото: страница Children of Yemen facebook

В апреле 2002 года отдельные материалы следствия были открыты для индивидуального ознакомления членами семей пропавших детей. В  декабре 2002 года премьер-министр Ариэль Шарон полписал указ, позвляющий родственникам ознакомиться с протоколами закрытых заседаний государственной комиссии. Однако большая часть протоколов была засекречена на 70 лет. В том числе и по соображениям «соблюдения права граждан на неприкосновенность частной жизни».

Возможно, формат государственной комиссии по расследованию изначально не подходил для раскрытия правды.  Само понятие «расследование» не вызывает  у свидетелей желания рассказать правду, поскольку они опасаются за себя и за людей, причастных к этой истории. Опасаются вызвать гнев пострадавших. Даже те свидетели, которые давали интервью журналисту Игалю Машиаху, нередко скрывали правду за стандартной фразой «Не помню». Или просто лгали. Шимон Шершевски, который руководил в годы исчезновения младенцев детским учреждением «Эм ва-елед» женской организации ВИЦО сказал в интервью газете «Гаарец»: «Никогда не видел в своем учреждении йеменского ребенка, никогда ничего не слышал об усыновлении».

Возможно, южноафриканская модель комиссии правды и примирения могла бы помочь раскрыть истину: обязательная амнистия тем, кто готов дать правдивые показания, а также готовность жертв (и общества в целом) простить тем, кто совершил преступления, если они выразят раскаяние за свои поступки. Теперь, по-видимому, уже слишком поздно.

 Оригинал статьи в газете Гаарец