Симон Петлюра в еврейском квартале

“Фимка, через пять дней тебе бы стукнуло семьдесят. Но, знаешь, хорошо, что ты до такого не дожил. Твой дед, Хаим Ааронович, в честь которого ты назван, наверное, тоже так считает. Он умер молодым – зарезан во времена разгула банд петлюровщины в 1919 году. Твоя бабушка Бейла, прятала деда Дувыда и ещё шестерых детей, Мойшу, Шлойму, Этлю, Брану, Чарну и Рахмила, по подвалам. Зря она это делала. Через сто лет петлюра пришёл снова в твой дом. Он теперь сидит, весь такой бронзовый, холёный, посреди еврейской Иерусалимки в своих начищенных сапогах.

Завтра утром толпа господ принесёт к его ногам цветы, с трибуны прозвучат елейные речи. Правильно, что нас убивали. Кому мы нужны в этом богом забытом галуте? А где твой зарубленный прадед Хаим Эрш Дикерман? Его дочь мне со слезами рассказывала, как они всю жизнь искали его могилу где-то по дороге в Марксово.

Бабушка Бейла всех спасла, кого могла, а сама погибла в концлагере. Смысл был спасать? Твой отец, мой дед Дувыд, с братом Шлоймой после детдома работали по ночам, как проклятые, чтобы дать тебе и старшим дочерям хорошее образование, очень гордился, что ты стал учителем. Но кого ты сорок лет учил любить Украину? Да так рьяно учил, что вся 27-я школа с тобой стала, как единый грузинский хор. Особенно, когда ты заводил “Червону Руту”? Посмотри на них! Они молчат, они сидят по своим хатам с краю и думают, что беда обойдёт их стороной. И даже за своего любимчика-Фимку слова не замолвят. Не-не, не те времена. Разве бронзовым сапогом можно наступить на горло?

И дед мой зря за них воевал. Оба деда. Что дала тебе эта победа? Ты умер в нищете, а бездарные совковские врачи сделали тебе в онкодиспансере операцию, даже не выяснив, что у тебя был диабет! Ты не хотел уезжать. И мама не хотела. А могли. Всегда могли. В любой момент. И мне вы зря привили эту долбанную любовь к Родине. Родине, которая сто лет назад, сегодня и через сто лет будет меня душить начищенным сапогом бесчеловечной сволочи, которая для моих соседей – герой и образец для подражания.

Почему гитлер не вырезал всех нас до конца? “Проклятые красные”, как сейчас кричат “патриоты”, ему помешали. Эх, жаль. Самим-то как-то аж неудобно. Спи, Фимка, если памятник на твоей могиле разобьют, я поставлю тебе новый! Спи и радуйся, что ты так вовремя от нас ушёл. А я пока повоюю за наших. Встретимся не скоро.

Да, забыл сказать! Я сегодня деду твоему написал стих. Сам знаешь, стихи обычно не пишу, а тут, ехал из Тяжилова, от твоей школы, – да так прямо посреди дороги на аварийках и остановился. Поднимаю глаза – рядом стоит троллейбус и ждёт, пока я закончу строчить в телефон! Не сигналил – просто ждал. Надеюсь, тебе, деду Дувыду и прадеду Хаиму понравится.

У меня вчера украли Винницу,
Посадив на лавочке петлюру,
Вместо деда моего, который вырезан
В девятнадцатом году продажной шкурой.

На Иерусалимке, в тихом дворике,
Никогда вы идиш не услышите,
Там сидит печальный, как надгробие,
Идол и его кровавый след.

У моих детей украли Винницу
И у ваших тоже, вы не думайте –
Там где ложь, и за неё не стыдно нам –
Там позор и будущего нет.
Пятница, 13 окт. 2017,

Твой Зорик”.