Сеанс массовой ненависти

Социальные сети переполнены откровенными подтасовками, женоненавистническими высказываниями, воинственно невежественными комментариями и постами, рыданиями «Ярославичей» об уничтожении мужского рода и прямыми оскорблениями в адрес жертв, решившихся рассказать о пережитом ими насилии.

Фото: страница в Фейсбуке

Хотите знать, каким образом устроить массовый сеанс ненависти в отношении тех, кто лишь пытается бороться с эпидемией сексуального насилия и создать мало-мальски безопасное пространство для женщин, которого они на сегодняшний день полностью лишены? Нет ничего проще. Нужно лишь взять какой-нибудь лозунг или слоган, под которым ведется эта борьба, вырвать его из контекста и до неузнаваемости извратить его смысл, а затем помахать им перед завороженным стадом – посмотрите, мол, к чему призывают эти оголтелые феминистки.

Вот вам конкретный пример, за несколько часов собравший сотни лайков и свыше 60 восторженных перепостов. В 2007-м году Ассоциацией центров помощи пострадавшим от сексуального насилия была инициирована кампания по предотвращению сексуальных домогательств в кафе, пабах и молодежных клубах.

В рамках этой кампании был запущен лозунг, призванный объяснить мужчинам, где проходит граница между флиртом и домогательством: «Если есть сомнения, то нет сомнений». То есть, если вы сомневаетесь в том, что интеракция осуществляется с согласия и по желанию обеих сторон, то сомнения нет – имеет место домогательство. Но нас же интересует сеанс ненависти, а потому возьмем наиболее популярную тему антифеминистских стенаний и приладим к ней этот лозунг, полностью наплевав на его изначальный смысл. Для этого он как нельзя подходит, поскольку таковой темой, как известно, является сегодня «презумпция невиновности». Соответственно, «если есть сомнения, то нет сомнений» означает не что иное, как следующее: если есть сомнения в невиновности обвиняемого, то значит, в его виновности нет сомнений. Готово, можете наслаждаться бурным потоком комментариев, исполненных праведным антифеминистским гневом.

И это отнюдь не единичный пример. Социальные сети переполнены подобного рода откровенными подтасовками, женоненавистническими высказываниями, воинственно невежественными комментариями и постами, рыданиями «Ярославичей» об уничтожении мужского рода и прямыми оскорблениями в адрес жертв, решившихся рассказать о пережитом ими насилии. Исходит это отовсюду, как со стороны апологетов власти, так и со стороны борцов с режимом (неважно, каким), как со стороны левых, так и со стороны правых (в израильском смысле), как со стороны либералов, так и со стороны консерваторов. И понимаешь, что все эти идеологические позиции – не более чем бирки, обозначающие принадлежность к той или иной команде, и никоим образом не являются лакмусовой бумажкой, позволяющей распознать, кто есть кто. Так что же объединяет всех этих разношерстных и разномастных борцов с «феминистским беспределом», словно по команде слившихся в единый хор? Когда я об этом думаю, мне ассоциативно приходит на ум эпизод из моего раннего детства.

Как сейчас помню, когда мне было примерно 10-11 лет, в моем классе учился тихий, забитый мальчик с типично еврейской фамилией Гербер. Издевались над ним все, кому не лень, а лидеры класса изгалялись особенно, демонстрируя тем самым собственную «крутость». Это из-за него мой друг Ваня Гурджий с ужасом воскликнул «Что ж ты такого сделал?!», когда я сообщил ему о своем еврействе, выйдя во двор после весьма неуклюжего раскрытия моей бабушкой такой деликатной темы, как национальная принадлежность нашей семьи. Ваня ни в коей мере не был антисемитом, но еврей означало для него такой же, как Гербер, а ничего хуже быть не могло.

И вот как-то раз привычный распорядок школьных будней, в обязательном порядке включавший в себя традиционную порцию пинков и насмешек в адрес недотепы и очкарика Гербера, был брутальнейшим образом нарушен. Началось все с того, что Гербер внезапно вышел из закрепленной за ним роли безропотной жертвы и вместо того, чтобы отпрянуть, оттолкнул своего обидчика, когда тот привычно на него замахнулся. И оттолкнул не кого-нибудь, а одного из лидеров класса. Разумеется, тот основательно его отмутузил, придя в себя от такой неимоверной наглости. Но это были только цветочки. Ведь какова первейшая заповедь, которую обязана неукоснительно блюсти жертва? Совершенно верно, «не доноси» или, говоря детским языком, «не ябедничай». И вот эту непререкаемую и священную заповедь он попрал самым что ни на есть вопиющим образом. Когда классная руководительница Екатерина Матвеевна, указав на ссадину у него на щеке, спросила, скорее для проформы, кто это сделал, он поименно назвал всех, кто над ним издевался, причем не только в последний раз, но и во все предыдущие разы, при этом подробно изложив характер издевательств.

Классная руководительница не нашла ничего лучше, как поставить его к доске перед всем классом и объявить, что его обидчики в качестве наказания за свое поведение останутся после занятий, а их родителей вызовут в школу. Я очень хорошо запомнил эту сцену, поскольку сам был среди тех, то подвергся наказанию. Все тогда смотрели на Гербера с нескрываемой ненавистью, сидевшие на задних партах «альфа самцы» цедили сквозь зубы «ну погоди же, доносчик, ты еще за это поплатишься», а «бета самцы» довольно ухмылялись, предвкушая «торжество справедливости» в виде расправы над «мерзким ябедой», в которой они безбоязненно смогут принять участие, прячась за спинами других. Не буду описывать, каким унижениям и пыткам подвергся Гербер впоследствии (дети ведь, как и взрослые, способы проявлять в этом плане недюжинную изощренность), но очень скоро его пришлось перевести в другую школу. Какова была его дальнейшая судьба, и как сказалось на нем пережитое, я не знаю. Но я слышал, что его мама, которая, как выяснилось, надоумила его на «бунт», плакала и сокрушалась о том, что совершила столь опрометчивый поступок. Уж лучше бы все оставалось как есть.

Так что, да, вы правы, все те, кто с плохо скрываемым злорадством рассуждает о том, что маятник еще качнется в другую сторону. Разумеется, качнется, и вы в скором времени вернете себе с лихвой закрепленное традицией и веками право на насилие, которое у вас столь наглым и беззастенчивым образом попытались отнять. И дело даже не во власти и ресурсах, не в том, что вся существующая социальная система заточена на то, чтобы поддерживать это право. Дело в том, что вы привычны и приучены к насилию на уровне повседневности, а неожиданно «взбрыкнувшие» жертвы – нет. Никогда не задумывались над тем, почему из всех движений, добивающихся переустройства социума в соответствии с теми или иными принципами, лишь одно за всю свою столетнюю историю не пыталось воздействовать на мир при помощи насильственных актов? Правые, левые, анархисты, социалисты, и даже такие «няшные» борцы за лучший мир, как экологисты и защитники прав животных, все этим постоянно грешили. И только феминистки, даже наиболее радикальные, со времен суфражисток не устроили ни одной забастовки, не говоря уже о терактах (хотя женщин-террористок в движениях, возглавляемых и управляемых мужчинами, пруд пруди). Конечно же, не задумывались, поскольку это нечто само собой разумеющееся – при всех лицемерных стенаниях о засилье «феминквизиции» в глобальной перспективе, несмотря на текущие неудобства, причиненные самым рьяным «обидчикам», существующему распределению ролей ничего не грозит. Что же касается столь внезапного и несанкционированного демарша жертв, наблюдающегося сегодня, то для тех, на кого он направлен, это всего лишь повод удовлетворенно причмокнуть языком в предвкушении скорого реванша.

Блог автора на ФБ

Посты блогеров размещаются на сайте РеЛевант без изменений стилистики и орфографии первоисточника. Исключения составляют нецензурные выражения, заменяемые звездочками. Мнения блогеров могут не совпадать с позицией редакции