Дорога на эшафот

Закон о смертной казни, если он будет принят, станет отталкивающей демонстрацией «национальной ответственности» со стороны завравшихся правительства и Кнессета, которые стараются убедить людей, будто только эшафот решит проблему террора. А если не решит – что ж, мы, по крайней мере, попытались.

Очередной тест на патриотизм уже готов. Это законопроект о смертной казни, предложенный Авигдором Либерманом. Он уже снискал одобрение главы правительства, а сейчас получил также «сертификат кошерности» от комиссара по вопросам морали Моше Кахлона. В корреспонденции газеты «Гаарец» на этот счет подчеркивается, что «министр Моше Кахлон дал свое согласие на продвижение законопроекта», и это свидетельствует о том, что министра финансов все еще воспринимают в качестве образца, «стража врат», назначение которого – защищать государство от еще более глубокого погружения в ту дурно пахнущую трясину, в которой оно уже барахтается. Уж если он «за» – значит, закон отвечает требованиям морали.

Теперь осталось только представить законопроект председателю «Сионистского лагеря» Ави Габаю (который уже превратил сбор призов за патриотизм в профессию), чтобы тот добавил и свое имя к национальному консенсусу. И верно, как можно противиться смертной казни для террористов? Ведь нет более «еврейского» способа наказания, чем «око за око».

Данный законопроект не потрясает основы. Он банален. Смертная казнь и так присутствует в своде законов. Однако на данный момент смертный приговор требует единогласного решения состава суда, а в предложенном законопроекте для этого будет нужно лишь простое большинство. Это, конечно, большое облегчение для любителей эшафота. Но еще до того, как от судей потребуется приговорить кого-то к смерти и отпустить нож гильотины, прокуратуре, которая до сих пор избегала требований смертной казни, придется изменить свою политику. Это значит, что прокуратура, и военная, и гражданская, будет держать кончик веревки, юридический советник правительства будет подавать знак, а депутаты Кнессета смогут, вымыв руки, пуститься в ритуальный танец на тему их огромного вклада в повышение безопасности Израиля.

И тогда, к их неудовольствию, выяснится, что радость была преждевременной. Потому что – как может смертный приговор устрашить того, кто с самого начала намеревался попасть в райский сад? Когда он отправляется совершать теракт, он готов к тому, что его путь закончится смертью. Он знает, что будет разрушен его дом и дом его родителей. Все меры устрашения против него уже были использованы – от пожизненного заключения до высылки, до пуль, направляемых в ногу, но по ошибке – или не совсем – попадающих в голову. С его точки зрения нет никакой разницы, будет он убит по приговору государства, которого он не признает, или по решению солдата. Если бы законы государства и средства устрашения, используемые против него, были эффективны, тюрьмы бы опустели. Ведь он – не обычный убийца, он считает себя бойцом, исполняющим миссию, солдатом, служащим родине, его лозунг – «Миллионы шахидов маршируют к Иерусалиму». Он готов пасть на поле битвы, находится ли оно на улице Дизенгоф в Тель-Авиве или в здании суда в Махане Офер.

Турция уже убедилась, что смертные приговоры не предотвращают террор, и в 2004 г. отменила смертную казнь. В Саудовской Аравии и Иране каждый год казнят сотни людей, но список осужденных не становится короче. Задолго до этого и британцы поняли, что смертная казнь не страшит бойцов «Лехи», и еврейское государство возникло, несмотря на виселицы, а повешенные стали национальными героями.

В войне, которую Израиль ведет против террористов, смертные приговоры – не наказание, не средство устрашение. Это – месть. Однако у государства хватает других средств ублажить толпу, провозглашающую «Смерть террористам!». Ведь оно умеет подвергать блокаде два миллиона жителей Газы, окружать деревни заборами, поднимать людей с постелей посреди ночи, на протяжении нескольких лет держать людей под арестом без суда, замораживать трупы, не предавая их земле, а также убивать – когда «это требуется» и когда не требуется. Закон о смертной казни, если он будет принят, станет, максимум, отталкивающей демонстрацией «национальной ответственности» со стороны склонных к лжи правительства и Кнессета, которые стараются убедить людей, будто только эшафот – на сей раз поддержанный авторитетом суда – решит проблему террора. А если не решит – что ж, мы, по крайней мере, попытались.

Оригинал на сайте Гаарец