Право на погоню за счастьем

"Все время я нужен. Решения, указания, переговоры. А уж в ночь перед выходом газеты...Он безнадежно машет рукой. - Не помню, когда последний раз чашку кофе выпил спокойно. А, нет! Помню! По лицу медленно расплывается довольная улыбка. Три года назад лег я в больницу на пустяковую операцию. Прихожу, значит, в себя, а вокруг тихо. Медсестры заходят на цыпочках, меряют давление. Завтрак приносят в постель, а я лежу, лежу..." Рассказ Аси Лев о счастьи - с пожеланиями спокойных и счастливых выходных...

Но счастья не было — и нет.

Хоть в этом больше нет сомнений!

…

И, наконец, увидишь ты,

Что счастья и не надо было.

Александр Блок

Трое в машине на пути к внутреннему счастью

Нас трое: я, моя подруга и ее любимая. Мы едем слушать лекцию известного психолога “Секрет внутреннего счастья”. Лекция платная и вообще, что за хрень? Но моя подруга дока в психологии. Ее авторитет трудно оспаривать. Сама я на тот момент еле домучила “Введение в психоанализ”, а у нее даже собака читала Юнга. Сгрызла книгу про архетипы и обрела странную чувствительность за ушами. Тронешь, бывало, такой визг поднимается!

К внутреннему счастью мы безнадежно опаздываем. На Аялоне как всегда пробки, а мы еще и полпути не одолели. “Что-то я напряжена, – говорит моя подруга. – Расслабь меня, пожалуйста.” “А ну, расслабься!” – рявкает любимая. Чуть не врезаемся в соседнюю машину. К середине лекции являемся расслабленные.

Маленький жабообразный человечек бегает по сцене и объясняет, в чем  секрет внутреннего счастья, используя в качестве метафоры сказку о царевне-лягушке. Я тихо съезжаю с кресла. Давлюсь смехом в носовой платок. Похоже, лектор достиг своей цели.

Не знаю, в чем истина, но голова болит

Вообще-то в этот период смеялась я с опаской. Особенно по вечерам, Каждый вечер ровно в девять часов мою голову охватывал пульсирующий шлем боли. Таблетки, массаж и сказки , рассказываемые мне любимым на ночь, не помогали. Все возможные врачи, глядя на результаты всех возможных анализов, качали головой и посылали меня домой с диагнозом “Не знаю. Все в порядке вроде”. Подруга же давно ходила к жабообразному психологу и настоятельно рекомендовала мне пойти на его трехдневный терапевтический семинар. (“Что? К этому позеру?” “Да ты попробуй! У тебя ж явная психосоматика. А он за три дня чудеса творит”). В чудо очень хочется верить, особенно когда наука оказывается бессильной. Ладно, попробуем.

Курс безопасного вождения, или Богатые тоже плачут.

Запыхавшись вбегаю в зал после короткого перекура. Ищу, где бы сесть. Стулья, расставленные раньше буквой “п”, стоят теперь по два друг против друга. Ах да, мы ж сейчас работаем в парах. О, вот и свободное место. Плюхаюсь на стул и с облегчением выдыхаю в пространство остатки табачного дыма. “Ну, вот. Все, как всегда”, – отзывается пространство. “Всегда они оказываются рядом со мной, эти молодые красавицы. Как раз такие, как ему нравятся.” Щурюсь изо всех сил: в зале полутемно, а очки в сумке. Смутно различаю силуэт полной женщины в белой футболке с зайцем из блесток. Картинки на футболках делает она сама, вспоминаю.

– Спасибо за красавицу, конечно…

– Да не суть. Я знаю, что ты выбрала это место случайно. Просто это судьба.

Просторное здание где-то под Кфар-Сабой. Деревья, трава, птицы. Много окон, много света, много аудиторий. Мы занимаем самую большую. Рядом с нами, в маленьком классе, проходит курс безопасного вождения. На перемене у столика с общим кофе ученики обсуждают пройденное. “Слушай, – обращается ко мне растерянный мужчина в кожаной куртке, – я так и не усек, на какой скорости…Погоди, это слезы? Почему ты плачешь?” И, оглядываясь, на остальных участников семинара, уже в полном недоумении: “Эй, почему вы ВСЕ плачете?”

Мы плачем три дня. На второй день слез уже никто не замечает. Люди без слез на глазах кажутся нам чужими и странными. А ведь все начиналось с улыбок и пожеланий успеха. Не того, который уже есть. Все эти люди успешны: владелец газеты, глава фирмы по дизайну футболок, известная журналистка, высокооплачиваемый специалист, преподавательница йоги с широкой клиентурой и  домохозяйка, муж которой зарабатывает столько, что ей предоставлена полная свобода сидеть дома, растить детей и расшивать блестками рисунки на одежде.

.- …А еще его всегда нет дома. Гуляет по молоденьким. Стройненьким. Ну, не таким как я, ясен пень.

Она делает рукой забавный жест. Заяц на ее футболке переливается цветами и как будто подмигивает. Мы плачем. Нет, не от сочувствия. От хохота. Каждое ее слово, каждое движение невероятно комичны. Она это знает и поддает жару.

– … Ну, и является домой ночью. А там сижу я. Вся такая…(дергает себя за крашеные короткие волосы и морщит нос-картошку). Толстая. Никому не нужная.

Нет, так нельзя. Надо остановиться. Как можно смеяться над таким? Но я не могу. Не могут и другие. Мы уже даже не смеемся, мы корчимся от хохота. Наконец улыбается и она. Удовлетворенной улыбкой грустного клоуна, который и на этот раз всех рассмешил.

Фото: pixebay

“Дядя, я хочу клевую футболку, или Как доплыть до тихой гавани”

– Да о чем вы все?! О чем?! – Она почти кричит. – Мой брат умер. Мой младший братик, мы с детства вместе. Одни на всем белом свете. Живите же! Живите! Жизнь коротка! Что вы тут плачетесь о своих проблемах?!

Ухоженная, стильно и ярко одетая женщина в бессилии сжимает пальцы. Потом говорит тихо и жалобно, как будто самой себе:

“Гавань. Где моя тихая гавань? Как туда попасть? Я не могу так больше.”

Брат и сестра, оставшиеся без родителей, были переданы на попечение дяди. У дяди большая семья, много детей, особо не разгуляешься. “Он не то чтобы третировал нас как-то. Просто не до того ему было. Одеты были как попало в дешевые бесформенные тряпки. Помню, в тринадцать лет, подловила его в коридоре после работы. Дядя, говорю, я хочу футболку. Клевую такую, с надписью. У нас все девочки в таких ходят. А он мне: забудь, ты что вообще выдумала?! Одета, обута, и слава богу. С тех пор дала себе клятву: никогда ни у кого ничего не попрошу.”

Слово сдержала. Всю жизнь тяжело работала. Построила свой бизнес – дизайн и производство трикотажной одежды для подростков. Бизнес процветает. От нее зависят многие, она же ни от кого. – В конце недели приезжайте все ко мне на виллу в Герцлии Питуах! Да-да, все тридцать, места у меня много. (Еще бы, трехэтажная вилла, и живет она в ней одна). – Я такую вечеринку для вас закачу! Еда, напитки – все по высшему разряду. Мне все говорят, что мои вечеринки самые лучшие. Она победно улыбается, и мы ей верим. Только в гости почему-то не рвемся. Неохота быть оркестром, чья музыка не в силах заглушить ее боль.

“Мне бы заболеть и отдохнуть”

– Покоя, да. Редкий дар. Стройный и импозантный мужчина понимающе кивает. Длинные, тронутые сединой кудри падают на лоб, пока он роется в кармане. – Вот, посмотрите. Он триумфальным жестом демонстрирует нам зажатый в руке маленький мобильный телефон, который в то время могли позволить себе очень немногие. – Да, круто. Мы не очень понимаем, как реагировать. – Да при чем тут это?! Он досадливо морщится. – Вы на экран смотрите. Видите: выключен. Вы-клю-чен! Впервые за все время. И не включу. Разберутся.

Последнее слово он произносит неуверенно. Владелец еженедельной газеты, он должен быть все время на связи. – Днем, вечером, в гостях, с детьми – каждые пять минут звонки. Все время я нужен. Решения, указания, переговоры. А уж в ночь перед выходом газеты…Он безнадежно машет рукой. – Не помню, когда последний раз чашку кофе выпил спокойно. А, нет! Помню! По лицу медленно расплывается довольная улыбка. Три года назад лег я в больницу на пустяковую операцию. Прихожу, значит, в себя, а вокруг тихо. Медсестры заходят на цыпочках, меряют давление. Завтрак приносят в постель, а я лежу, лежу…

По сигналу ведущего мы окружаем его и приподнимаем на руках. Тихонько раскачиваем из стороны в сторону и шепчем, что сейчас он может отдохнуть. На его лице ни испуга, ни удивления. Из-под прикрытых век по небритым щекам катятся медленные слезы.

“Все, что хочешь”

“Все, что хочешь. Заказывай, все, что хочешь. Я угощаю. Не стесняйся, ты же знаешь, я могу себе это позволить.”

Мы сидим вчетвером в кафе на берегу моря. Закат. Ветерок. Это часть программы – встреча в маленьких группах после семинара.

Все, что хочу? А чего я хочу? Строчки огромного меню, как в тумане. Пирожные, торты, напитки. “Арбуз с болгарским сыром”, -говорю подошедшей официантке. “Что? Самое дешевое из блюд? Я же…” “Все в порядке, я правда этого хочу.” “Ну, как знаешь”.

Над тарелкой арбуза я вдруг начинаю плакать. Они пугаются: что случилось? “Я не этого хочу.” “А что? Скажи, я все закажу. Официантка!”. “Нет, нет. Ты не можешь мне помочь”. “Ну хотя бы скажи, чего тебе хочется.” И снова это мучение: чего я хочу? А они ждут. Щедрые, чуткие люди, желающие мне добра. “Са-салют”, – икаю я. “Чего?!” “Новогодний салют над Римом. Это была наша первая поездка за границу. И ночью мы смотрели на салют из окна гостиницы. И пили вино на подоконнике.” “Ну, девочка! – он разводит руками – этого я никак не могу тебе дать.” “Да, – подтверждаю, – не можешь.” Я абсолютна спокойна и почти счастлива.