«Буду резать, буду бить, все равно тебе лечить…»

Это была не первая и не последняя акция протеста медиков против насилия в нынешнем году. Безусловно, как форма выражения несогласия с существующим положением вещей забастовка имеет смысл. Но является ли она эффективным способом решения проблемы? Ведь адресат протеста – не правительство, не кнессет, не администрация больниц, от которых требуется принять определенное решение, чтобы насилие тут же прекратилось. Нет – адресат этого протеста мы все, пациенты.

На днях СМИ буднично сообщили об очередной забастовке врачей в знак протеста против насилия со стороны пациентов. На сей раз на демонстрацию вышли порядка 30 врачей поликлиники «Клалит» в Тверии – причиной акции стало нападение на врача в поселении Мигдаль. Подобного рода забастовки, к сожалению, уже давно стали привычными для Израиля – после серьезных происшествий больницы, как правило, в знак протеста на два-три часа останавливают прием пациентов. Но насилие продолжается. Оно давно уже стало повседневностью, и полицейские новости о нападениях на врачей и медсестер напоминают сводки с фронтов.

Вот наиболее вопиющие случаи только за сентябрь-октябрь:

– 20-летний житель Яффо напал на врача больницы «Вольфсон» в Холоне.

– 18-летняя жительница Кирьят-Моцкина избила и оскорбила медсестру в больнице «Рамбам» в Хайфе.

– Мужчина напал на медбрата в больнице «Ихилов» в Тель-Авиве.

– Пятеро мужчин напали на охранников той же больницы.

– 25-летний житель Тель-Авива угрожал медперсоналу больницы «Шиба» (Тель а-Шомер) и бросал в них вещи.

– Родственник одной из рожениц напал на охранника в больнице «Сорока» (Беэр-Шева).

Израильские клиники практически ежедневно сталкиваются со случаями насилия в отношении персонала. Так, за 2016 год полицией было открыто по этому поводу около 2000 уголовных дел. Самым страшным актом насилия в 2017 году стал случай медсестры Товы Караро, которая 14 марта сгорела заживо в результате того, что житель Холона Ашер Фарадж бросил бутылку с зажигательной смесью в комнату медсестер поликлиники «Клалит» в Холоне. После этой трагедии на два часа приостановили работу все учреждения здравоохранения в стране.

Минута молчания в честь Товы Караро. Фото: Yonatan Sindel, Flash-90

Это была не первая и не последняя акция протеста медиков против насилия в нынешнем году. Безусловно, как форма выражения несогласия с существующим положением вещей забастовка имеет смысл. Но является ли она эффективным способом решения проблемы? Ведь адресат протеста – не правительство, не кнессет, не администрация больниц, от которых требуется принять определенное решение, чтобы насилие тут же прекратилось. Нет – адресат этого протеста мы все, пациенты. Без малого 8,7 млн человек, включая самих медиков, потому что и они, в свою очередь, время от времени становятся пациентами. А убедить одной, десятью и даже двумя сотнями забастовок 8,7 млн человек – заведомо невыполнимая миссия. Значит, пора включать другие механизмы защиты.

Как следует из полицейских протоколов, причинами нападений на врачей и медсестер являются недовольство качеством лечения, недостаточное внимание к пациенту (по мнению его самого или его родственников), длительное ожидание приема, врачебные ошибки. Справедливы ли эти претензии? Давайте будем откровенны, практически каждый из нас хоть раз сталкивался с этим в израильских клиниках. И в очередях по пять часов просиживали, и качеством лечения были недовольны, и хамство врачей для нас не новость, и многие зачастую с трудом сдерживались, чтоб не перейти в ответ на крик. Просто одним удается сдержаться, другим нет, а третьи вообще считают подобный способ решения своих проблем единственно возможным. Моей 84-летней маме, например, израильский врач, не моргнув глазом, без всяких на то оснований, исходя лишь из собственных предположений, объявил смертельный диагноз, и мне стоило огромных усилий привести ее в себя после такой новости и поддерживать бодрость духа еще 3 недели, пока результаты исследования не подтвердили отсутствие анонсированной врачом неоперабельной опухоли. И, скажу честно, я до сих пор удивляюсь собственной выдержке.

Значит, на том и сойдемся – претензии справедливы. Но может быть, Израиль – единственная страна, которая сталкивается с ростом случаев насилия в отношении медиков? Вовсе нет. В России, например, по оценкам некоторых экспертов, ежегодно происходят десятки тысяч нападений на персонал больниц и поликлиник, в том числе с применением оружия, при этом уголовные дела возбуждают лишь по особым, наиболее вопиющим случаям. Чаще всего страдают врачи «Скорой помощи», которые никак не защищены при общении с агрессивными или пьяными пациентами. Но в России единственный привычный способ борьбы с проблемой – это не устранение причин для ее возникновения, а сокрытие статистики, подтверждающей ее наличие, или же ужесточение наказания. Этим путем и решили идти. Хотя понятно, что перспектива уголовного срока количество нападений на врачей не снизит хотя бы потому, что пациент, находящийся в агрессивном состоянии, не способен думать о последствиях своих поступков.

Ужесточения наказания в отношении виновников нападений на врачей требует и медицинское сообщество Германии, где также отмечают рост насилия со стороны пациентов медицинских учреждений. Так, например, несколько лет назад жертвой насилия стал директор клиники гинекологии больницы «Шарите» в Берлине. Двое родственников его пациентки, «несогласные» с ходом лечения, вломились в его кабинет с палками и избили врача, в результате чего он получил множественные переломы и травмы.

Согласно общенациональному исследованию, проведенному в 2015 году в Германии группой экспертов Технического университета Мюнхена, 91% опрошенных врачей общей практики хотя бы один раз в своей деятельности сталкивались с агрессивным поведением пациентов. Наиболее частыми случаями являются оскорбления (79%), причинение материального ущерба и воровство (55%), а также ущерб репутации или клевета в Интернете (48%), при этом 23% опрошенных (то есть практически каждый четвертый врач) стали жертвами физического насилия со стороны пациентов. Кстати, в этом же исследовании в качестве примера отмечается и рост насилия по отношению к медикам в Австралии и Канаде.

Так что в Германии, в отличие от той же России, проблема названа свои именем, причины ее анализируются и пути решения, можно не сомневаться, будут найдены. А пока в отделениях скорой помощи немецких клиник собственные службы безопасности и постоянное видеонаблюдение становятся уже привычным явлением.

Нападения на врачей происходят регулярно и в Соединенных Штатах Америки. И там подошли к решению проблемы со свойственной американцам практичностью. Управление по охране труда США даже выпустило специальное руководство по предотвращению насилия на рабочем месте для системы здравоохранения и социальных служб. Это очень интересный документ. В нем подробно анализируются все возможные факторы риска и даются рекомендации по их устранению. Например, к числу организационных рисков, которые могут спровоцировать насилие, относят долгое время ожидания приема пациентом, неудобство или переполненность залов ожидания (знакомо, не правда ли?), высокую текучку медперсонала, недостаточную его подготовку к управлению конфликтом и работе с пациентами, проявляющими агрессивное поведение, свободное перемещение людей в клинике, а также осознание допустимости и безнаказанности насилия.

Кроме того, выделены риски, связанные с организацией рабочего места и действиями медперсонала. Скажем, персоналу не рекомендуется носить на шее цепочки или ожерелья, чтобы избежать возможности удушения, а головной убор должен быть надет таким образом, чтобы лишить преступника возможности схватить врача за волосы. На столах в рабочей зоне не должно быть лишних предметов – вроде тяжелых подстаканников для ручек и карандашей или фотографий родственников в стеклянных рамках. А само рабочее место должно быть организовано так, чтобы стол являлся барьером между пациентом и врачом, а доступ к двери для врача не был блокирован в случае насильственных действий со стороны пациента (и тут, кстати, сразу вспоминается стандартный кабинет в израильской клинике: врачебный стол в дальнем конце комнаты и стул для пациента как раз на пути к двери – уйти от агрессивного пациента жертве нападения в такой ситуации заведомо невозможно).

В качестве мер профилактики насилия руководство также рекомендует не только наличие металлодетекторов на входе и тревожных кнопок на местах, но и дополнительное освещение, доступность выходов, замену опасной мебели и оборудования, которые могут быть использованы как оружие, и многое другое. Но главное, все эти меры должны быть системными, каждый случай насилия должен тщательно анализироваться, причины инцидента должны сразу же выявляться и устраняться.

Минута молчания в честь Товы Караро. Фото: Yonatan Sindel, Flash-90

Судя же по тому, что в одних и тех же израильских больницах регулярно происходят случаи одинакового характера, можно предположить, что никакой системной работы по профилактике насилия в наших медучреждениях не проводится.

Серьезный фактор риска, который подливает масла в огонь насилия – профессиональное выгорание врачей и отсутствие эмпатии к пациенту. Конечно, врачи не согласятся с этим, но любой пациент знает: трудно подавить в себе негативные эмоции по отношению к врачу, который, разговаривая с пациентом, смотрит не на него, а в компьютер, не дает себе труда объяснить больному, что с ним происходит, оперируя медицинскими терминами и ограничиваясь лишь назначением необходимых процедур или лекарств. Да, пациенты чаще всего – далеко не ангелы, и ежедневно иметь дело с больными людьми непросто, а мы ждем от врача не только того, что он нас вылечит, но и того, что он будет вежлив, терпелив и внимателен, выслушивая наши жалобы. Но и эта проблема решаема. Для защиты врача от эмоционального и профессионального выгорания существуют специальные тренинги, на которых медперсонал учат, как правильно разговаривать с пациентами, чтобы не только не спровоцировать, но и нейтрализовать возникающий конфликт. Ведь, как это ни банально, но агрессия порождает агрессию, а эмпатия, сочувствие и понимание помогают найти ключ даже к самому непростому пациенту.

Возможно, никакие меры безопасности и тренинги не защитят наших врачей от оскорблений и плевков пациентов (а в умении плеваться в медперсонал израильские пациенты легко переплюнули европейцев и американцев вместе взятых), но, по крайней мере, количество случаев физического насилия они позволили бы сократить.