Последний рубеж Шимона Переса - часть 3

Шимон Перес. Фото: Luc Van Braekek

Предыдущие главы:

Часть 1

Часть 2

Ничто не выявляет характера человека лучше, чем испытание
великолепием славы или огнем неудачи. Цельность характера отличает тех, кто живут и действуют в четко очерченной сфере определенных идей, отождествляя себя с ними, не впадая в противоречие со своими чувствами и рассудком.
Каждый раз, когда волна отбрасывала Переса назад, к берегу,
сосредоточенность его воли помогала ему физически и духовно
преодолеть очередной кризис. Всю накопленную им мощь, всю силу воздействия, весь свой интеллект обращал он в единственном направлении – и лишь для того, чтобы потерпеть очередную неудачу. Но когда проходили первые минуты отчаяния, Перес с вызывавшим невольное уважение хладнокровием начинал все сначала.

И поразительнее всего то, что партия Труда пятнадцать лет не
меняла лидера, ни разу не снискавшего победных лавров, следовала за ним с какой-то мазохистской покорностью от поражения к поражению.
Выборы – это фатальный рубеж, которого Перес так и не сумел
преодолеть. Когда разгневанный делом Лавона Бен-Гурион добровольно удалился в пустыню политического изгнания, вся молодая гвардия рабочей партии Мапай последовала за своим вождем. Это было подлинное созвездие талантов, но даже в нем выделялись победоносный главнокомандующий Синайской компании Моше Даян и создатель оборонной промышленности Шимон Перес.

Неугомонный старик, решивший любой ценой вырвать власть из рук своего преемника Леви Эшколя, создал партию Рафи и начал борьбу за голоса избирателей. Предвыборными баталиями Рафи руководил Перес. И на выборах 1965 года эта партия получила всего десять мандатов.
– Причем тут Шимон? – спросили сторонники Переса. – Народ отказал сварливому старику в своем доверии.
Ну что ж, бывает…
На протяжении последующих 12-ти лет мало кто вспоминал о досадной неудаче талантливого технократа. Все эти годы Перес был той лошадкой, на которую не ставили.

Шимон Перес и Голда Меир. Фото: Моше Милнер, GPO

Будущим преемником Голды Меир считался Моше Даян, но этого волка смертельно боялось овечье стадо партийных функционеров.
Даян сгорел в горниле войны Судного дня.
Тогда Голда остановила свой взор на Рабине. Пересу Голда так и
не простила его былой близости к Бен-Гуриону. И Рабин стал
премьер-министром. И быстро растранжирив полученный им кредит
общественного доверия, подал в отставку в канун выборов 1977 года.
Пробил час Переса, возглавившего предвыборный список своей
партии. Ни на секунду не сомневаясь в успехе, повел он свою когорту в бой против лагеря правых, возглавляемого “вечным оппозиционером”Менахемом Бегиным.
И потерпел жесточайшее поражение. Партия Труда – впервые – была отброшена от пульта государственного управления.
– При чем тут Шимон? – спросили сторонники Переса – Он ведь встал у партийного руля без пяти двенадцать. Не он, а Рабин повинен в этой катастрофе.
Ну что ж, бывает…
К выборам 1981 года Перес готовился с особой тщательностью.
Преодолевая чувство внутреннего отвращения, он даже появился на
иерусалимском рынке Махане-Иегуда, где был встречен гнилыми помидорами и истошными воплями “Бегин! Бегин!”. Опросы общественного мнения давали перевес блоку левых партий.
И что же? А то, что Перес получил 47 мандатов, а Бегин – 48.
Пересу осталось повторить лишь рефрен волка из знаменитого
мультсериала: “Ну, Бегин, погоди!” Пристроившись на скамье оппозиции, Перес терпеливо ждал своего часа. Ожидание давно уже стало смыслом всей его жизни.
И вдруг Бегин ушел, передав бразды правления Шамиру.
– Вот оно,- решил Перес, когда с политической арены исчез идеолог
правых, чья популярность в определенных кругах граничила
с идолопоклонством,- теперь осечки быть не должно.
Но словно чья-то шкодливая рука подсунула актерам сценарий
предыдущих выборов. Вновь, как и в 81-ом году, опросы общественного мнения предсказывали победу блоку рабочих партий. Уход Бегина привел к разброду в лагере правых. Израиль увяз в ливанском болоте. Головокружительная инфляция отбросила его на мало престижный уровень развивающихся стран.
Никто не сомневался в победе Переса, но выборы 84-го года
закончились вничью. Пересу пришлось разделить власть с Шамиром.
Сторонники Переса уже молчали, а сам он лишь развел руками:
– Народ, уставший от межпартийных склок, впряг нас в одну
упряжку, и мы вынуждены подчиниться его воле…
Тогда-то и совершил Перес ошибку. Более того, роковой просчет. По коалиционному соглашению лишь два года из полновесных четырех мог он находиться у власти. Ему бы взвалить на плечи Шамира и ливанскую войну, и дикую инфляцию. Но Перес, увидев так близко от себя кресло премьера, услужливо пододвинутое к нему Шамиром, был уже не в состоянии обуздать властолюбие. И выбрал первые два года, забыв, что выборы чаще всего выигрывает тот, кто находится у власти.

Ну кто сегодня помнит, что лучшего премьера у Израиля не было? За куцый отпущенный ему срок Перес вытащил Израиль из ливанского болота, снизил инфляцию, стабилизировал экономику, улучшил платежный баланс, вернул Израилю по праву принадлежащее ему место среди высокоразвитых стран. Плодами всех этих успехов воспользовался Шамир.

– Что ты делаешь?- говорили Пересу друзья. – Зачем ты
преподносишь ему на блюдечке все свои достижения? Ты вовсе не должен выполнять соглашение о ротации, достигнутое под давлением обстоятельств. Откажись от этой нелепости, назначь перевыборы. Народ поймет и поддержит тебя.
– Я дал слово,- отвечал Перес,- и сдержу его, хоть и понимаю, что
для страны было бы лучше, не будь я столь щепетильным.
Выборы 1988 года дали блоку левых 39 мандатов, а Ликуду – 40.
Теперь уже никто не говорил: “Ну что ж, бывает…”
Даже в ближайшем окружении Переса стали понимать, что
закономерность – это ничто иное, как повторяющаяся случайность.
Перес же вновь впрягся в колесницу национального единства. С той
только разницей, что победивший Шамир стал к штурвалу на все четыре года. Он определял внешнюю и внутреннюю политику.
На долю Переса досталась вновь впавшая в кризисное состояние
экономика.

Шимон Перес вручает приз в День независимости. Фото: википедия

***
Когда в начале 1988 года Перес посетил канцелярию министра
финансов Моше Нисима, он уже знал, что вскоре сменит его на
непопулярном посту. В кабинет министра он вошел со скорбным
выражением лица, чтобы выразить Нисиму соболезнование в связи с
кончиной его матери. Нисим наклонил голову в знак признательности, а потом протянул Пересу пожелтевшую от времени книжку.
– Шимон,- произнес он,- это мой подарок тебе. Я взял эту
уникальную книгу из библиотеки главного раввина. Ее автор – твой
дед, адмор Перский. Перес, искавший эту книгу по всему миру, растроганно обнял Нисима.
Ну, наверно было бы преувеличением сказать, что сотрудники
министерства финансов умилились при виде этой сцены. Однако они стали называть Переса, ставшего вскоре их боссом, “наш адмор”. И
действительно, было в Пересе что-то от раввина. Он любил поучать, что раздражало многих, хоть Перес старался делать это ненавязчиво и с тактом.
В рабочий кабинет Переса, где бы он ни находился, не прекращалось паломничество. Поклонники, ученики и просители шли к нему, как мусульмане в Мекку. Перес всех принимал с благосклонной улыбкой. И все же что-то по человечески надломилось в нем после выборов 1988 года.
Прежде Перес, хоть и заигрывал с толпой, но никогда не пытался
добиться дешевой популярности демагогическими обещаниями. Да и чем бы он мог импонировать черни? Сефардские евреи, например, и не вспоминавшие о польском происхождении Бегина, презрительно называли Переса “этот полячишка”. И “этот полячишка” с несвойственным ему апломбом обещал народу, что к концу 1989 года инфляция будет сведена к однозначной цифре. Стоит ли удивляться, что апломб Переса ударил по нему бумерангом. Инфляция 1989 года составила 20,7 процента…
В обществе началось настоящее кликушество.
– Демагог!- кричали Пересу. – Дешевый популист!
Перес не смутился. “Ладно,- сказал он,- мне еще около трех лет
сидеть в этом кресле. Судите меня потом”.
Но его судили тогда.
Печать взахлеб писала, что у Переса квартира, как у булгаковского
Воланда, что он ездит в такой машине, какую и во сне не увидят
другие министры. Переса сравнивали с его предшественником. Нисим, дескать, был скромным. А Перес? При этом забывалось, что для Нисима пост министра финансов стал вершиной карьеры, а для Переса означал резкое падение. Перес ведь уже был премьер-министром. Зеркало общественного мнения привыкло представлять Переса в искаженном свете. В жизни Перес человек добрый, отзывчивый, умный, отличающийся к тому же редкой работоспособностью. Общественное же мнение привыкло считать его сибаритствующим демагогом и нахальным властолюбцем.
– Неудачник,- смеялись противники,- если кто-то швырнет на улице
кожуру банана, то Перес обязательно на ней поскользнется. А Перес
тем временем сдержал обещание. Вновь снизил инфляцию до терпимого уровня.
Ну и что? Все восприняли это, как должное. Ну, кто же не знает,
что Перес отличный работник?

Секрет же успехов Переса не только в его личных качествах. Давно
уже подмечено, что личности высокоодаренные стремятся опираться в своей деятельности на талантливых людей. Они не бояться конкуренции. Посредственность же тянется к посредственности.
Перес всегда был окружен молодыми талантами. Их так и
называли: “мальчики Переса”. Он подбирал их, руководствуясь лишь своей интуицией. Всех объединяло то, что были они непростительно молоды и очень талантливы. И Перес безоговорочно доверял своей гвардии, что вызывало ропот старых сотрудников.
Один из них вспоминает: “Мальчишки лет двадцати пяти расхаживают по нашим кабинетам и отдают приказы от имени министра. И вдруг то, над чем я работал в течении долгих месяцев, решается за какие-нибудь двадцать минут. И мальчишка со смехом хлопает меня по плечу: все, мол, в порядке, дедушка…”
Перес всегда стремился свести к минимуму бюрократию.
– Мне не нужны чиновники,- любил он говорить,- мне нужны
работники. Но произошло то, что должно было произойти. Не только партия Переса, но даже его ближайшее окружение устало от вечных неудач…
В юности у Переса был старенький мотоцикл “Триумф”. То он тащил Переса на себе, то Перес его. Как-то раз, направляясь по партийным делам, захватил он с собой молодую особу, за которой тогда ухаживал. Желая пофорсить, Перес выжимал максимум из своей старой клячи. Когда он прибыл на место, то девушки на заднем сидении не оказалось. Потерялась где-то по дороге…
Пятнадцать лет вел Перес партийный автомобиль, битком набитый его сторонниками. Приближаясь к очередному виражу, он оглянулся и обнаружил, что на заднем сидении никого нет. Все его люди перебежали в лагерь Ицхака Рабина.
– Что поделаешь,- сказал один из них,- мы любим Переса, но лишь
Рабин в состоянии вернуть партии утраченную власть…
Проиграв битву за лидерство в партии Труда, Перес сдал, постарел,
почувствовал вдруг ту изнурительную усталость, которая обычно
является следствием чрезмерной растраты жизненных сил.
Даже победа на выборах, вернувшая, наконец, его партии власть и
доминантное положение в обществе, лишь зыбким отголоском дошла до глубин сознания, потрясенного безмерностью обрушившегося на него личного несчастья. Ибо Перес, оставшийся по милости Рабина на втором месте в партийной иерархии, понимал, что отныне он не имеет будущего.
Правда, у него был выбор. Он мог с честью уйти, но предпочел
остаться даже ценой унижения. И превратился в креатуру своего
удачливого соперника. Ибо обычно слаб человек, когда речь идет о самом для него дорогом. Нобелевская премия мира, которую Перес разделил с Рабиным и с Арафатом, лишь подсластила немного чашу горечи.

Премьер-министр Ицхак Рабин
фото – википедия

И вдруг произошло неожиданное. 4 декабря 1995 года премьер-министр Ицхак Рабин был убит религиозным фанатиком на митинге своих сторонников в Тель-Авиве. Израильское общество, как-то сразу утратившее прежние ориентиры, билось, как в приступе падучей. Волна негодования, обрушившаяся на оппозицию, смела ее на политические задворки. Шимон Перес, оказавшийся один у политического штурвала, впервые почувствовал мощную общественную поддержку. Это не было, разумеется, запоздавшим проявлеием “народной любви”, которой он так добивался. Просто после гибели Рабина народ стал видеть в нем единственного гаранта стабильности, своего рода “национальное достояние”. Руки Переса были развязаны. Любая критика в его адрес стала расцениваться, как подстрекательство к террору и насилию. Но – вечный неудачник, он и тут не смог воспользоваться на редкость благоприятными обстоятельствами. Стал делать ошибку за ошибкой. Неоправданное форсирование соглашений с палестинцами вызвало раздражение в обществе. Исламский террор и операция против шиитских фундаменталистов в Ливане – «Гроздья гнева», – проведенная с малоэффективной прямолинейностью, ускорили переориентацию общественного мнения.

Шимон Перес на церемонии вручения дипломов  колледжа национальной безопасности

Перес же, находясь во власти эйфории, этого не почувствовал. Впервые он окружил себя плохими советниками. Впервые абсолютно утратил способность к критическому самоанализу. И, в результате, в мае 1996 года проиграл прямые выборы премьер-министра молодому лидеру правого лагеря Биньямину Нетаниягу.
Это было не просто поражение на выборах. В Израиле произошел политический переворот. Нетаниягу, став премьер-министром, застопорил реализацию соглашений Осло. Началась новая эпоха, в которой Шимону Пересу не было места. Время старой гвардии, создавшей имперский Израиль и определявшей его историю, прошло.