Гроссман и его "Желтое время"

В последней главе книги, написанной Гроссманом 30 лет назад, он предостерегал от иллюзии того, что неравное сосуществование Израиля с палестинцами постепенно станет органичным, что ткань совместной жизни, выражающаяся в личных связях между представителями обеих народов, в экономических связях между ними, в конце концов преодолеет вражду и злобу. И сегодня есть немало людей, которые до сих пор верят в эту концепцию, даже несмотря на то, что ненависть и месть стоили обеим сторонам конфликта реки крови и слез.

В 1987 году, к двадцатилетию Шестидневной Войны, молодой писатель Давид Гроссман решил исследовать вопрос израильско-палестинских отношений самым непосредственным образом. Не путем чтения газет и книг, даже не с помощью бесед с политиками и общественными деятелями с обеих сторон конфликта. Гроссман решил побеседовать с палестинцами и израильтянами, жизнь которых “встроена” в конфликт. Семь недель Гроссман путешествовал по Иудее и Самарии, встречался с обычными палестинцами, беседовал с палестинскими рабочими, зарабатывавшими на хлеб черными работами в Израиле, побывал и в поселениях. Серия репортажей, явившихся результатом этой поездки, была напечатана в мае 1987 года в еженедельнике “Главный заголовок” (Котерет рашит), и позже, после дополнения нескольких глав, превратилась в книгу, названную Гроссманом “Желтое время” (А-Зман а-Цахов).

До выхода книги Гроссмана израильтяне были уверены, что конфликт с палестинцами хоть и является некоей занозой в общественном сознании, но занозой привычной, уже не сильно донимающей, чем-то таким, с чем вполне можно жить. Подавляющее большинство израильтян если и видели палестинцев в реальной жизни, то это были  гастарбайтеры, моющие посуду в ресторане, убирающие офисные помещения, и пашущие на стройках и заводах. В Иудее, Самарии и секторе Газа периодически вспыхивали беспорядки, но дальше местных инцидентов, быстро подавляющимися силами безопасности, дело не шло.

Положение казалось совершенно статичным и не предвещавшим крупных катаклизмов. И вот в репортажах Гроссмана израильтяне познакомились с реальными палестинцами, с их устремлениями, с их тоской по жизни до Войны за Независимость, которая привела к массовой волне беженцев. Мастерское перо писателя позволило ощутить, сколько гнева накоплено в душах палестинцев, насколько их удручает подневольное положение в котором они живут – бесправные люди второго сорта, полностью зависящие от милостей органов оккупационной власти. Книга Гроссмана полна описания разного рода унижений, которым подвергались палестинцы в ежедневной жизни – при надобности поехать за границу, да и при любом контакте с представителями оккупационной власти. Гроссман побывал в поселении Алфей-Менаше сразу после теракта, унесшего жизнь одной из жительниц поселения, бывшей на поздней стадии беременности. Он поехал в Калькилию, куда после теракта поселенцы пришли за местью. Он беседовал с отцом уничтоженного силами безопасности террориста и  художественно описал рабочий быт координатора контрразведки, контролирующего несколько арабских деревень, и постепенно понимающего, как неизбежно развращает его душу эта работа. Отдельные главы посвящены угнетающему и тяжелому быту палестинцев, зарабатывавших на хлеб черной работой в Израиле.

Гроссман настолько ярко описал подспудное напряжение и брожение в среде палестинцев, что когда в декабре 1987 года во всю силу вспыхнула первая интифада, его книга была воспринята как ее самое точное предсказание, и с тех пор она стала каноническим текстом израильских “левых”.

Пdлестинские и израильские активисты протестуют против оккупации. 7 июля 2017. Фото: Visam Hashlamoun, Flash-90

Сегодня, когда прошло уже тридцать лет со дня выхода книги, очень интересно и поучительно сравнить предположения Гроссмана относительно будущего продолжения конфликта с тем, что нам демонстрирует действительность. В последней главе книги Гроссман предостерегал от иллюзии того, что неравное сосуществование Израиля с палестинцами постепенно станет органичным, что ткань совместной жизни, выражающаяся в личных связях между представителями обеих народов, в экономических связях между ними, в конце концов преодолеет вражду и злобу. “Это глупость, и действительность доказывает это уже сейчас. И с продолжением нынешней “ткани жизни” выяснится, что она сшита вокруг железного кулака ненависти и желания мести”. И сегодня есть немало людей, которые до сих пор верят в эту концепцию, даже несмотря на то, что ненависть и месть стоили обеим сторонам конфликта реки крови и слез.

В 1987 году, еще до приезда массовой алии из СССР и стран-его наследников, Гроссман писал, что в 2010-м количество евреев и арабов между Иорданом и Средиземном морем сравняется. Как мы знаем это не произошло, и по причине изменения демографических тенденций  у евреев и арабов, и по причине приезда в Израиль в конце 80-х и начале 90-х годов прошлого века более миллиона бывших советских граждан.

Это позволило, по крайней мере на время, отложить в сторону демографический элемент конфликта, однако невозможно не задуматься о том, была ли у Израиля значительно большая мотивация разрешить конфликт, не прибудь в страну за кратчайшее время так много новых репатриантов (и это даже не касаясь идеологической направленности большинства из них). Если бы дамоклов меч демографических тенденций указывал на приближающееся уравнение количества еврейского и арабского населения в зоне конфликта, стало бы это эффективным катализатором идей в направлении поиска решений?!

Гроссман опасался, что тогдашнее положение продолжится еще лет 10, а то и двадцать, по причине человеческой глупости и нежелания узреть приближающуюся катастрофу. “Но рано или поздно, – пишет Гроссман, – я верю, что мы будем вынуждены что-то сделать, и при этом наше положение будет еще хуже, чем в 87 году.”

Глядя назад можно сказать, что договоры в Осло были той самой попыткой “что-то сделать”, о которой писал Гроссман. Они явились прямым следствием кровавых лет первой интифады, в ходе которой израильское общество начало сознавать, что не все так гладко и “естественно” в том положении, которое установилось в Иудее, Самарии и секторе Газа. Договоры Осло начали формировать новую действительность, и конечным итогом процесса должно было стать полное разделение между Израилем и палестинцами, даже если Рабин и Перес, архитекторы процесса с израильской стороны, всячески избегали упоминания понятия “палестинское государство”.  Но после убийства Рабина процесс, начатый в Осло, остановился, и снова израильское общество вошло  в фазу “управления конфликтом”. И если до 2009 года еще было сделано несколько попыток разрубить узел противостояния, то с тех пор как к власти снова пришел Биньямин Нетаниягу, израильское руководство окончательно занялось текущим регулированием конфликта, не инициируя совершенно никаких попыток оживить мирный процесс, одновременно еще более усугубляя положение активным строительством в поселениях, официальным и не очень.

При том, что в общем ситуация несколько изменилась со времен написания книги “Желтое время”, и у палестинцев имеется некая автономия с самоуправлением, в качественном отношении положение лучше не стало, а возможно стало даже еще хуже. Если в 1987 году условия на местности делали раздел реальным, не требовавшим многотысячных выселений поселенцев, то сейчас уже все далеко не так. И недаром писатель Нир Барам, во многом повторивший путешествие Гроссмана и описавший свои впечатления в своего рода продолжении “Желтого времени” – книге “Страна за горами”, пришел к выводу, что модель двух стран для двух народов, сторонником которой он был всегда, фактически умерла, и необходимо искать другие пути урегулирования, возможно на платформе израильско-палестинской конфедерации.

Завершил свою книгу Гроссман цитатой из Альбера Камю, говорившего о том, что есть название у перехода между разговорами и “нравственным действием”. Он называется “стать человеком”. Положение оккупации – это самый большой вызов, требующий именно нравственного действия. И завершают книгу размышления автора над вопросом, который мучал его все недели путешествия по арене конфликта – сколько раз за прошедшие 20 лет оккупации он сам, и миллионы других участников этой драмы, были достойны звания “стать человеком”?

А потом эти люди привели к следующим тридцати годам израильско-палестинской конфронтации. Этими вопросами стоит задаваться, особенно в свете того, что конфликт жив и заканчиваться не собирается.

*Мнения авторов могут не совпадать с позицией редакции