Погорельцы: вопросы без ответов

О страшных хайфских пожарах многие забыли. Но погорельцы и сегодня, два месяца спустя, все еще борются с тем огненным чудовищем, сожравшим их дома, здоровье, надежды. "Нам объявили, что около 100-120 тысяч мы получим от государства. Недавно на счет пришли 40 тысяч. Нам сказали, что это выплата за имущество. Откуда взялась эта цифра, не знаю. Никакого заключения экспертизы и оценки я не получала".

 

Они появились в доме как стая перепуганных птиц. Галдящие дети, орущие на них женщины. Комната наполнилась запахом гари, который въедается прямо в печень и оседает в горле. Его фантомный вкус надолго застрянет внутри у сотен таких же как эти. Погорельцы Хайфы.  А сегодня, два месяца спустя они все еще борются с тем огненным чудовищем, сожравшим их дома, здоровье, надежды.

Орит и эвакуация

Орит долго не могла объяснить детям, почему они ночуют в чужом доме.

– Мы забрали их из школы и прямо сюда. Слава Богу, есть добрые люди.

В который раз она описывает, как все случилось. Как металась по квартире, не зная, что делать. Как схватила рюкзак, сунула в него документы, белье, детские пижамы, плюшевого мишку.

– Нас же не вывозили на автобусах. Это была самоэвакуация. Вот сама и эвакуировалась.

Когда СМИ написали о 75 тысячах эвакуированных жителей Хайфы, все пришли в ужас. Представлялась очередь  из погорельцев с узлами и чемоданами на погрузку на военные грузовики. Но натренированные десятилетиями военного конфликта израильтяне организованно покидали свои дома на собственных автомобилях и такси. Уезжали к родственникам, друзьям, чужим людям. Бежали не только из объятых пламенем домов, но и из тех, что стояли нетронутыми поблизости. Целые кварталы остались пустыми. Полностью или частично эвакуировались жители 13 районов Хайфы. Дорогие виллы, престижные многоэтажки – Ахуза, Дения, Мерказ Хорев, Ромема, Рамот Сапир… Полиция перекрыла самый живописный подъем на Кармель, дорогу, названную великим именем, дерех Фрейд. Дым стелился по западному склону, вниз с холма к морским пляжам, застилал новостройки около хайфского Каньона. Из ближайшего хозяйственного магазина люди выходили в респираторах. Дышать в открытую было невыносимо.

Но с другой стороны холма, у его подножия, в Нижнем городе, припортовой зоне, в арабском районе Вади Ниснас, на «русском» Адаре все было как всегда – шумно, оживленно, с запахом шаурмы и свежей выпечки. Здесь ничего не изменилось. Если бы не вой полицейских сирен и машин скорой помощи, никто бы и не догадался, что в городе происходит катастрофа вселенского масштаба.

Вот сухие цифры отчета. Выгорело около 2800 дунамов земли, пострадало 175 зданий. У 93 из них – внешний ущерб, 77 домов опасны для жизни. 1784 квартиры повреждены, в 1257 из них внешний ущерб. 527 квартир непригодны для проживания. 70 семей приняли у себя погорельцев. 270 человек разместили в гостиницах. 133 гражданам оказана медицинская помощь.

Елена и ее дом мечты

О пожаре в Хайфе Елена узнала из новостей. С мужем и годовалой дочкой она уехала на неделю в Ниццу. Как обычно отправились налегке, захватив лишь самое необходимое для отдыха. Они захлопнули дверь новой квартиры в Хайфе, купленной в сентябре, и поехали отдохнуть от нервотрепок после покупки «квартиры свой мечты» и переезда.  24 ноября ей позвонила подруга, которая живет на две улицы ниже, и сказала, что вся Хайфа горит. Решили не спешить с возвращением и пересидеть это время с ребенком в Ницце. На следующий день из фейсбука узнали, что горит Ахуза и районы Техниона. Через какое-то время подруга написала, что она с кошкой эвакуировалась и находится у друзей, что районы пожара, в том числе тот, где расположен их дом, оцеплены, и туда никого не пускают. Следующее сообщение посеяло панику: горит соседняя улица рядом с заправкой. А вечером того же дня они узнали, что их новая, дорогая квартира сгорела. Вскоре пришло сообщение из муниципалитета : «ваш дом опасен для проживания, и вернуться туда «не представляется возможным».

– Меня спросили, – вспоминает Елена , – есть ли у нас возможность пожить у родственников или у друзей…

Но «пожить» у родственников в Эйлате или Кирьят-Шмоне – значит бросить на самотек «жилищный вопрос» в Хайфе. И они вернулись на пепелище.

От красивой виллы под черепичной крышей остались одни воспоминания. Это был самый пылающий холм, над которым летали самолеты.

И сегодня  картинка достойна фильма-катастрофы: обугленные деревья, закопченные полуразрушенные стены, разбитые окна, на скорую руку поставленные двери. Пожарники, когда тушили дом, выламывали входные двери. Первые часы после пожара квартиры стояли открытые, с зияющими дверными проемами. Тут же появились слесарных дел мастера.  Мародерства не было, покинутые дома охранялись.  У всех входящих полиция проверяла  прописку. Сегодня в пустых домах никто не дежурит.

Считается, что у погорельцев было достаточно времени, чтобы вынести все ценное и закрыть-защитить свои покинутые дома. Но то тут, то там из квартир, оставшихся без присмотра  мародеры стали скручивать  бойлеры, смесители, вынимать уцелевшие стеклопакеты и оконные рамы.

– Мебель пропахла дымом, сгорели детские игрушки и одежда – это все мелочи, по сравнению с тем, что нужно делать с самим домом. Наверное, пойдет под разборку…

Крыша раскололась надвое по середине и упала. Над разломом натянут брезент. Дом буквально трещит по швам. По трещинам в наружных стенах течет вода. Дом «плывет», его распирает как перезревшую тыкву. Можно было бы поставить какие-то временные опоры, но для этого необходимо решение специалистов, инженеров.  Они должны взять пробы бетона, провести необходимые измерения. Прошло уже два месяца, специалисты приходят-уходят, результата нет.

Громкие заявления

В тот же день, когда загорелась Хайфа, поползли слухи о поджогах. Хроника такова: 22 ноября заколыхало в двадцати километрах от Хайфы, между Атлитом и Зихрон-Яковом. Из поселка эвакуировали жителей трех кварталов^[. Огонь тушили 60 бригад пожарников, несколько групп службы тыла, спецподразделения ЦАХАЛа и восемь пожарных самолётов. Одновременно загорелось в Латруне, в промзоне Нешера. 23 ноября огонь пошел дальше на север. Вывезли жителей Натафа, Тальмона, Долева. 24 ноября пожар утром бушевал в Хайфе, а ближе к ночи огонь вспыхнул в горах около Иерусалима.

Первое громкое заявление, не дожидаясь ни начала, ни окончания следствия, ни выводов специальных служб и комиссий, сделал премьер-министр Беньямин Нетаньяху. На брифинге в Хайфе он заявил, что «поджоги, попытки поджогов и подстрекательство к поджогам  являются актами террора».

“Всех пытавшихся поджечь государство Израиль ждет наказание»,- заявил премьер. Ему вторил, требуя справедливого наказания виновных министр транспорта и разведки Исраэль Кац. Свои заявления тиражировали в СМИ  министр просвещения Нафтали Беннет, министр юстиции Аелет Шакед, министр внутренней безопасности Гилад Эрдан.

В тот же день по горячим следам по подозрению в преднамеренных поджогах в Хайфе арестовали 12 человек.  К расследованию и поиску виновных подключились сотрудники ШАБАКа.  А генеральный инспектор полиции Рони Альшейх  созвал комиссию для расследования каждого возгорания на предмет поджога. Массовые пожары уже назвали «интифадой огня» и, повторяя слова главы государства, заговорили о новом виде терроризма. Страшные заголовки в газетах пугали весь мир – «Израиль в огне».

Через некоторое время, когда все пожары потушили, задержанных, за недостаточностью улик, одного за другим начали отпускать. Специфика пожаров такова, объясняют полицейские, доказать ничего не возможно: «в ходе расследования не получено убедительных доказательств действий обвиняемых по мотивам национальной ненависти, которые могут быть предъявлены в суде».

Согласно не так давно принятому закону: «максимальное наказание за умышленный поджог, повлекший массовые разрушения, составляет 20 лет тюрьмы».

А если государственному обвинению удастся доказать, что «действия злоумышленников носят националистический характер и были основаны на расовой или религиозной ненависти, то им грозит пожизненное заключение».

1 декабря предъявили обвинение «пироману», который в районе Ум-эль-Фахма «развлекался», поджигая сухие ветки и траву. В его действиях не нашли национальной составляющей. Остальные 8 человек остаются под стражей и ждут суда. Их адвокаты настаивают на том, что подзащитные совершили хулиганские действия и о разрушительных последствиях не подозревали. Мальчишки – многим из них нет и двадцати лет.

Вопросы без ответов

– У меня как у пострадавшей стороны масса вопросов к государству, – говорит Елена.- Почему нет информации , как ведется расследование. Все молчат. Никто не наказан. Мы читаем новости о том, как главу ШАБАКа обвинили в том, что он получил в качество взятки билеты на концерт Марай Кэри. Но то, что они не предотвратили массовый теракт, о котором заявил сам премьер, это никого не волнует. Это тема простых смертных не касается. Простые смертные не умерли, ну и хорошо. Формально мы уже в порядке, а дома наши рушатся.

На третий день после пожара Орит с тремя детьми поселили в гостинице. Перечислили на каждого члена семьи по 2500 шекелей подъемных. Сохнут выдал еще 4000 из своих фондов.

-Жить в гостинице с малышами, – говорит она,- мука. Ни постирать, ни приготовить по-человечески обед. Но и на том спасибо, проживание полностью оплачивают. Мне постоянно предлагают помощь добровольцев – погулять с детьми, доставить продукты, упаковывать вещи в коробки, привести психолога…

Соседи Орит создали группу в WhatsApp, где они обмениваются информацией, рассказывают, как идут дела у той или иной семьи, ищут совместно сбежавших во время пожара котов, помогают друг другу снять квартиры, склады, отдают мебель, делятся детскими вещами. Люди мобилизованы и помогают друг другу.

Каждый день они ходят домой, сортируют сгоревшие вещи, пытаются отмыть закопченные полы и стены. Всем погорельцам в срочном порядке было рекомендовано очистить своими силами квартиры от сажи и копоти. Только после этого придут оценщики, чтобы провести экспертизу и дадут заключение о понесенном ущербе.

Елена заплатила моющей компании за уборку квартиры 7 тысяч долларов. Не тронутой осталась детская, именно там рухнула крыша, и бушевал огонь.

-Детская по-прежнему стоит в том виде, в котором она сгорела.
Инженеры должны прийти и увидеть, что у меня были конкретно такие окна, что были решетки, были трисы, двойные стеклопакеты. Если это выкинуть, я не докажу, что у нас это было.

Когда министр финансов Моше Кахлон отдал распоряжения Налоговой службе Израиля «считать хайфский пожар террористическим актом и подготовиться к выплате компенсаций жителям», началось самое сложное. Государство и страховые компании стали договариваться, как разделить между собой бремя выплат за причиненный ущерб. Стоимость полисов на страховку жилья намного превосходит государственную оценку. Договорились, что государство покроет основной ущерб, а разницу между страховым полисом доплатит страховая компания.

– Нам объявили, – говорит Елена, – что около 100-120 тысяч мы получим от государства. Недавно на счет пришли 40 тысяч. Нам сказали, что это выплата за имущество. Откуда взялась эта цифра, не знаю. Никакого заключения экспертизы и оценки я не получала. Говорят, это аванс, а дальше будем разбираться.

Спустя три недели погорельцы возмутились, когда же наконец придет инженер. Им ответили, что ситуация чрезвычайная – специалистов, которые разбираются в таких сложных строительных делах, не хватает. А поскольку есть квартиры которые пострадали меньше, их надо просто покрасить и заменить окна, то инженеры бегут делать то, что попроще, чтобы как можно больше семей скорее вернулось в свои дома. Соответственно, у кого ситуация сложная, ждут на съемных квартирах, которые оплачивают власти.

На доме Елены висит табличка «опасно для проживания». В нескольких окнах горит свет.

-Некоторые соседи все-таки вернулись на свой страх и риск. Живут в аварийном доме пользуются лифтом, электричеством, водой… Если бы я могла, продать это все и уехать, я бы сделала это… Но вариантов, кроме как восстанавливать дом, у нас нет никаких.

*Мнения авторов могут не совпадать с позицией редакции