Просто не свинячить

Я больше не вижу профессоров с метлами на улицах. Закончились. Или ушли на пенсию, или смогли устроиться. Их сменило следущее поколение малоимущих и мечтающих заплатить за квартиру. Львиная доля их - темнокожие. Разницы никакой. Я уверена, кто- то из них тоже мечтает о великом, щурясь на наше израильское солнце.

Фото: Sakari Niittymaa pixabay.com

В далеком 1992 году моему папе привалило счастье. Он нашел козырную подработку- на уборке улиц. Дворником устроился. С пяти до десяти утра.
Неслыханная удача.
Приближался платеж за квартиру, платить было нечем и вот подфартило. Вовремя.

Папа, одетый в специальную робу, мёл пыльные улицы Ришон ле Циона, щурился на рассветное солнце и чувствовал себя счастливым.

Метла это зарплата. Это деньги. Можно выдохнуть и перестать волноваться, на время. Можно даже купить дочке ( мне) в пятницу банановое мороженое в шоколаде.

Я не любила банановое мороженое, но исправно ела – папа так радовался, что он может позволить себе мое ” пятничное баловство”…

Кроме того, папа был в хорошей компании. Об этом ему с гордостью сообщил начальник, в первый же день. Паралельную улицу мёл математик.

Улицу напротив драил инженер.

Ходили слухи, что улица Задаль самая чистая, там трудится авиаконструктор, он дотошный, он еще и мусорки чистит.

Врали.

Ну куда мусоркам авиаконструктора до мусорок на улице рав Зингер. Там чистотой заведовал профессор физики. У него все четко рассчитано было, физика не терпит приблизительностей. Остальные шутили, что профессор вывел специальную формулу, максимальная чистота при минимальном затрате усилий на один квадратный метр всеобщего свинства на улице.
Веселились, как могли.

Фото: David Masters www.flickr.com

Дополнительный плюс этой работы был в том, что закончив наводить чистоту- папа успевал на вторую работу.

Там платили мало, почти ничего, зато эта работа была “по профессии”.
В те годы, на людей, которые смогли “устроиться по профессии” смотрели как на небожителей. Или НЛОшек. Все слышали, что они есть, но никто никогда не видел их в живую.

Мой папа смог.
Оказалось, его репутация прибыла до него. И помогла ему. Кто-то из папиных бывших студентов узнал его, сообщил куда надо, мол, вы не поверите, кто приехал. Хватайте, хватайте прямо сейчас.
И папу выхватили.
Потом расхватали по всей стране и времени на метлу не осталось. И надобность отпала.

Сегодня папа один из лучших преподавателей валторны по стране. Его бывшие ученики заканчивают академии, служат в армейских оркестрах, одна ученица сидит в ведущем составе Берлинской оперы.

Но все это было потом.
А тогда папа прятал белую рубаху в рабочую сумку, полировал свои метры, бежал переодеваться и ехал делать то, что он умеет и любит- преподавать валторну.

Ставил губы, учил извлекать звук. Пользуясь жестами, мимикой, тремя словами на иврите- работа пришла раньше, чем язык.

А в оставшееся время мёл, щурясь на рассветное солнце и радовался. Мороженое дочке купит. Хватит заплатить за квартиру.

Однажды, папины знакомые, из успешных, им удалось устроиться на завод, остановили его на улице.

– Юрик, с тобой все в порядке? А то мы вчера проходили по Ротшильду и тебя не было с метлой?-

Папа отшутился. С ним все было в порядке. Просто там его уже не было. Появилась третья работа. Преподавать музыку на территориях. Ехать два часа в каждый конец. Но он ехал. На автобусе.

Смотрел в автобусное окно, щурился на закатное солнце и мечтал о том моменте, когда его ученик выиграет свой первый конкурс.

25 лет спустя.

Идем с сыном в садик. Он ест хрустяшки из пакета, надо успеть доесть до садика. Быстро пихает в рот, энергично жует. Я оглядываюсь по сторонам, выкинуть пакетик от хрустяшек некуда, в ПТ с мусорками сложно.

Недалеко от нас пожилой чернокожий человек в специальном жилете подметает листву. Возле него бак для мусора.

Рядом пробегает стайка детей. Спешат в школу. За ними остается шлейф фантиков от жвачек, бумажки, еще непонятно чего. Они весело бегут мимо дворника с щеткой.
Одна пытается кинуть бумажку в бак, промахивается. Бумажка падает рядом. Дети смеются и убегают. Дворник тяжело сгибается и убирает бумажку в свой бак. Разгибается. Вздыхает.

Сын как раз доел хрустяшки. Забираю пакет, думаю убрать его в сумку, комкаю. Малой хватает комок.
– Мам,- говорит – Его можно выбросить дяде в бак.-

Бежит к дяде. Спрашивает:

– Можно?- и показывает на бак. Мужик улыбается, кивает. Смотрит на меня и говорит с жутким акцентом:

– Спасибо-

За что спасибо? За то что не выкинули мусор прям возле его бака?

Фото: LucasFZ70, pixabay.com

Я больше не вижу профессоров с метлами на улицах. Закончились. Или ушли на пенсию, или смогли устроиться. Их сменило следущее поколение малоимущих и мечтающих заплатить за квартиру. Львиная доля их- темнокожие.

Разницы никакой. Я уверена, кто- то из них тоже мечтает о великом, щурясь на наше израильское солнце.

Неважно, как они попали в страну и зачем они остались.

Это вопрос к нашему правительству.

Мы можем хотеть их депортации. Они могут нас бесить, злить. Это тоже неважно.
Важно нам самим оставаться человеками. Пока они здесь.
И пока они делают ту работу, которую мы, белоручки, делать не хотим- их надо уважать. Если мы хотим уважать сами себя. Не свинячить, рассчитывая, что черный раб уберет. Просто не свинячить.

Помнить, что история повторяется. Всегда. Она циклична.

Это мог бы быть мой папа, там возле бака. Моему папе повезло. Скольким не повезло?

Блог автора в ФБ

Посты блогеров размещаются на сайте РеЛевант без изменений стилистики и орфографии первоисточника. Исключения составляют нецензурные выражения, заменяемые звездочками. Мнения блогеров могут не совпадать с позицией редакции.