Многоликий ислам

Фото: Михаэль Свон

Если бы мне, непримиримому атеисту, год назад кто-то сказал, что я буду кому-то объяснять, чем отличается мусульманин от исламиста, а ислам (как традиция) от политического ислама (частью которого является и исламизм), то я бы не поверил. Но в свете последних дискуссий я вижу, что нужно отдельно написать об этом. Именно для левых. Потому сперва начну с истории методологии исламского права. С критических позиций я выстроил тезисы в своей работе “Zur Kritik des islamischen Rechts”, но в данном случае я некоторыми же тезисами из этой работы хочу показать гибкость ислама как идеологии.

Когда мы говорим, что ислам в своих основах, без контекста, тоталитарен, то мы не ошибаемся. Но когда мы говорим, что ислам содержит в себе инструментарии, позволяющие выходить за “букву” ислама настолько, что отрицаются сами положения Корана, мы опять будем правы. Ибо Коран в своем содержании лишен логической последовательности, он полон противоречий, обусловленных разными политическими обстоятельствами в складывающемся арабском государстве VII века. Призывы уважать неприкосновенность иудеев и христиан в мекканских сурах сменяются противоположными стремлениями в сурах мединских. Противоречия между этими сурами отражаются не только в области отношения к иным религиям, но и в вопросах социального порядка, права, запретов, статуса женщин и т.д.

Разумеется, эти проблемы были очевидны и для складывающейся правовой науки ислама (фикх) и для шариата в целом. И тогда мусульманские юристы разработали целую методологию использования Корана и хадисов как источников мусульманского права, которая давала возможность не только интерпретировать, но и отрицать ряд положений “священного” текста. Да, многие об этом не знают, но в исламском праве нередко используется т.н. “метод отмены” (“мансух” или “насх” – т.е., аннулирование или замена). По этому методу можно отменить аят из Корана хадисом или другим аятом, и т.д., что обуславливает простор для маневров в интерпретации. Этот метод отрицают только салафиты, которые хотят вернуться к “чистому исламу”. Все остальные течения в исламе, что суннитские мазхабы, что шииты – все используют. Но это самый элементарный пример.

С 7 по 11 век исламское право основными своими источниками, помимо Корана и Сунны, имело судебные прецеденты, комментарии авторитетных факихов (юристов), но самым интересным источником был “иджтихад”. Этот хитроумный метод интерпретации позволял определенной группе юристов вырабатывать новые правовые положения, позволявшие чихать на недоработки Корана или Сунны. Но в 11 века “врата Иджтихада” закрылись, ибо уже сформировались основные мазхабы в исламе, да и фикх (исламское право) регулировал общественные отношения в феодальном мусульманском мире без особых проблем. Все изменилось, когда возник капитализм. “Врата иджтихада” вновь открылись. Открыли его тюрки-сунниты Российской империи. В отличие от азербайджанцев 19 века, которые предпочли радикальный разрыв с исламом, рисовали карикатуры на Магомеда и ставили пьесы, высмеивающие ислам и духовенство, тюрки-сунниты России, подавляющее большинство которых составляют ханафиты, пошли по реформаторскому пути. Возникло движение “джадидизм”, что означает “обновленчество”.

Тюркское Просвещение у российских тюрков-суннитов прошло под этим знаменем, хотя духовенство противостояло этому. Поэтому в странах Средней Азии, например, результаты не были очевидными. Но у крымских татар успех был. В общем, за счет иджтихада они обосновали изменившиеся условия без каких-либо проблем. Казалось бы, как в рамках феодальной идеологии можно обосновать капитализм и новые веяния. А вот так, ислам может быть гибким настолько, насколько ты пожелаешь.

Идем дальше. С конца 19 века начинается эпоха реформаторского ислама. Разумеется, под воздействием расширения известной формации. После развала Османской империи в Турции набирает обороты нурсизм. Это течение в исламе с пантюркистскими элементами, которое считает науку (именно науку, в т.ч., и физику и т.д.) и логику считают необходимыми для каждого мусульманина, даже если наука отрицает или противоречит Корану (“Естественные науки и логика ведут в будущее”). Это прямым текстом есть у Саида Нурси и т.д. (такое бы российским православным богословам). Т.к., при Ататюрке были запрещены все виды религиозной деятельности, нурсизм был тоже задавлен. Но потом он всплыл.

Известные по всему миру турецкие лицеи, пользующиеся невероятным успехом в качестве образования, все находятся под влиянием нурсистов. Лично мой двоюродный брат, атеист, окончил этот лицей. Занял первое место в мире по химии, сейчас готовится к магистратуре в Кембридже. В лицее он изучал физику, химию и т.д., а затем ему всучивали исламскую мораль. Но нурсистскую. Там и про толерантность к атеистам, и про любовь к ближнему. Вот такой вот ислам, ребяты.

После того, как нурсисты, изначально поддерживавшие Эрдогана, попытались его свергнуть, нурсистский проект в Турции начали давить. Теперь из Америки пытаются его свергнуть. Но не суть, мы сейчас говорим о многоликости ислама.
Другое течение в рамках реформаторского ислама, которое я уважаю – это теория Ан-Наима. Суданский юрист, живущий и преподающий в США, блестяще разработал исламскую концепцию прав человека, полностью отражающую наше секулярное понимание прав человека. Кстати, добавив туда и социальные гарантии, необходимые для развития личности. Прекрасно и аргументированно критикует догмы ислама в арабских странах, выводя эту критику из “логики” учения Магомеда и т.д. Число его сторонников стремительно растет. И они рано или поздно станут прогрессивным оружием в борьбе против ортодоксального ислама и духовенства, саудовской монархии.

Еще одна влиятельная в интеллектуальных мусульманских кругах концепция – теория Али Шариати. Это леворадикальная теория в исламе (“Красный шиизм”), которая была взята на вооружение в ходе исламской революции в Иране, но подавленная после прихода к власти правых исламистов, в лице Хомейни. Эта концепция выступает против неравноправия полов, закрепленного в исламе, выступает против государственного аппарата (в пользу общины, которая должна сама себя регулировать, без иерархии), против духовенства и привилегий, против капитализма, против навязывания ислама, выступает за равенство атеистов, язычников и т.д., с членами мусульманской общины.

Эти две последние концепции я привел в пример того, что они тоже считают ислам своей религией, они тоже мусульмане. И, главное, именно они обусловят радикальное обновление мусульманского мира, ибо в ближайшем будущем я не вижу перспектив для стремительного развития атеизма в Саудовской Аравии, Иране и прочих мракобесных регионах планеты. Это не означает, что мы не должны критиковать эти прогрессивные концепции с материалистических позиций. Любая религия – это извращенное понимание реальности, поэтому нужно отличать, например, когда азербайджанцу-атеисту пытаются впихивать концепцию Шариати, призывая его в ислам, и другое, когда это делают шииту-фанатику из Шираза, пытаясь открыть его глаза на тот мрак, который царит в Иране. Левые, атеисты должны пользоваться политикой как искусством, а не визжать в интернете, что “мусульмане-террористы”, “ислам – фашистская идеология”.

Отдельное внимание заслуживает суфизм, который признается всеми мазхабами и шиизмом в качестве составной части исламской религии. Суфизм является примером того, как основываясь на Коране и Сунне, можно было расшириться и выйти за рамки исламской ортодоксии еще в средние века. Наиболее яркий представитель средневековой исламской мысли, своеобразный “Фома Аквинский” мусульманского мира – Аль-Газзали, писал, что джихад – это борьба мусульманина против своих инстинктов, против своего “низшего эго”. Последнее берет верх именно в ненависти к инакомыслящим. Это тоже ислам, ребята.

Ислам в своем говне и потенциале эволюции ничем не отличается от других мировых религий. Как и реформаторство, так и феномен исламского терроризма, обусловлены не самим Кораном, а логикой миросистемы последних десятилетий. Выводить природу терроризма из “идеи”, а не экспансии, которую мы наблюдаем, есть результат политической олигофрении, которой страдают некоторые товарищи. Если даже либералы в США и Европе понимают, что в исламском терроризме в первую очередь виноват первый мир, то как назвать тугодумство т.н. “марксистов” (вооруженных диалектикой, Карл!), считающих первопричиной трагедии сам ислам, который не знал феномена терроризма до второй половины 20 века?

Мой вывод: левые должны критиковать любые исламские и прочие религиозные веяния в секулярных обществах (будь то в Азербайджане или Грузи, Франции и т.д.), независимо от степени прогрессивности. Иранский прецедент показывает, что исламские концепции могут быть легко использованы правым и консервативным духовенством. С другой стороны, левые должны всячески способствовать тому, чтобы эти концепции стали оружием в борьбе против исламского духовенства в Иране, арабских странах. И никоим образом левые не должны сводить всех мусульман под общую гребенку, уже не говоря о том, что необходимо как минимум изучить политические и экономические причины, обусловившие радикальный ислам.

Блог автора в ФБ

*Автор – юрист, докторант Регенсбургского университета

Посты блогеров размещаются на сайте РеЛевант без изменений стилистики и орфографии первоисточника. Исключения составляют нецензурные выражения, заменяемы звездочками. Мнения блогеров могут не совпадать с позицией редакции.