Факты - ничего не значат

Давид Эйдельман

В политике существуют всего два главных вопроса: кто решает? И кто решает, кому решать?

Вот собственно и вся политология.

В каждой стране сегодня есть свои ответы на эти главные вопросы. Есть свои способы решения. По тому, как государства отвечают на данные вопросы — мы и различаем демократию, автократию или диктатуру.

Остальное полутона. Они тоже имеют значение.

Что же касается политической психологии, то главным является вопрос: как принимаются решения?

Тут все гораздо сложнее.

Насколько хорошо политики понимают проблему, когда принимают решение?

Насколько рационален выбор избирателей, когда они делегируют власть политикам?

Это от невежества?

1996 год. Я всего несколько дней в стране в качестве репатрианта. Работаю грузчиком на вещевом рынке. Перед выборами, когда за пост премьера соревновались Шимон Перес и Биньямин Нетаниягу, спросил у такого же новоприбывшего из Грузии:

– За кого будешь голосовать?
– За Бибу, да.
– А почему?
– Он Щаранского из тюрьмы вытащил, да… А Перес — вообще неграмотный. Всю жизнь только в армии был…

Моя тогдашняя жена уже умеет хорошо читать на иврите. Ходит по улицам. Читает лозунги: «Сильный Израиль с Пересом». А лозунг Нетаниягу говорит про «шалом батуах» (она перевела как «точно мир»). Пришла домой и сказала, что Перес – разжигатель войны и агрессор, а Нетаниягу выглядит как западный человек…

В 1999 году. Ко мне (тогда я работал в штабе Эхуда Барака) вечером заявляется бараковский агитатор, нанятый через партию ИБА (было соглашение о сотрудничестве). Решил послушать, как выглядит наша агитация, упавшая в народ. Дяденька сказал, что Нетаниягу марокканец, в армии не служил, все отдает кипастым паразитам, а Барак боевой генерал — наш из-под Саратова.

Выяснил, что штабные ключевые сообщения изменяются, попав в народ, не меньше, чем литературный текст, ставший фольклором.

С одной стороны, конечно, прав был академик Сахаров, говоривший: «Экстремизм — это от невежества».

Невежество действительно зашкаливает. Например, в вопросах экономики. Причем, как и у принимающих решения лапидов, так и у поддерживающих их электоральных групп.

Но если вы думаете, что наличие знаний и интеллектуальных способностей гарантирует неискаженное восприятие, то сильно ошибаетесь…

Политическая арифметика

Исследования  последних лет доказывают, что партийные симпатии способны подорвать наши мыслительные способности. Даже базовые!

Люди, хорошо умеющие считать, не справляются с простенькими задачами, поскольку правильный ответ противоречит их политическим убеждениям.

Группе людей предлагаются две задачи. Первая – интерпретировать таблицу с цифрами, показывавшую, уменьшает ли крем для кожи высыпания.

Люди справляются.

Через некоторое время той же группе людей предлагается та же таблица. Но в этот раз  показывающую, уменьшает ли закон, который запрещает частным лицам скрытно носить оружие, преступность.

Обнаружилось, что американцы –  в тех случаях, когда цифры в таблице противоречили их позиции по вопросу о контроле над оружием, не могли правильно произвести вычисления, хотя справлялись с ними, когда речь шла о креме для кожи.

Самое печальное, что чем лучше у участников эксперимента было с математическими навыками, тем чаще их политические взгляды – все равно, консервативные или либеральные – отрицательно влияли на их способности решать задачи.

Тем хуже для фактов…

Анекдот. Спрашивает православный семинарист у ешиботника:

– А почему Вы, хасиды, смеетесь, когда рассказывают, что Иисус воскрес из мертвых, а в то что Ваш ребе переплыл речку на носовом платке, верите?!
Хасид отвечает:
– Потому что это правда…
Что считать правдой мы выбираем сами.

Когда говорят, что такой-то факт льет воду на такую-то мельницу… Это зависит от мельницы.

Для по-настоящему убежденных людей любой новый факт – это только инфоповод в очередной раз повторить кредо: что Карфаген должен быть разрушен, коммунизм — построен, а Обама — негр.

Наши политические мнения неуязвимы для фактов, которые идут с ними вразрез.

Услышав о пожаре в Кармиэльском лесу, либертарианец, который по любому поводу утверждает, что государственные расходы надо сократить, а такие «ненужные» вещи, как пожарная команда — вообще не финансировать, не изменит своего мнения. Он просто скажет, что все леса должны находиться в частном владении, тогда пожаров вообще не будет.

Познакомившись со статистикой непомерной нагрузки на работающих людей в Израиле, которым приходится содержать на своих плечах и армию, и ультраортодоксов, и дотации на поселения, милитаризованный ястреб найдет способ доказать, что на армию нужно давать ещё больше; ультраортодоксальный радетель, что социальная справедливость прежде всего должна проявить себя по отношению к многодетным неработающим религиозным (которым «тяжелее всего»), а сторонник поселенческой индустрии, что  жилищная  проблема в Израиле будет решена через увеличение строительства за “зеленой чертой”.

Образование, СМИ, научные знания, логика — обеспечивают информацией и инструментарием для её обработки. Но когда речь заходит о вопросах политических, настоящая проблема заключается не в недостатке информации, не в неумении анализировать, а в том, как работает наш мозг, какими бы умными и рациональными мы себя не считали.

Услышав одну и ту же новостную передачу, левый скажет, что теперь без мирного урегулирования с палестинцами точно не обойтись. А правый –  получит очередное подтверждение своей правоты, что соглашения с палестинцами не стоят бумаги, на которой они написаны.

Обоснование мнений

Чаще всего, мы сначала имеем мнение, а потом подводим обоснование. Если дезинформированным избирателям дать факты, позволяющие скорректировать их неверные представления, они… начинают еще отчаяннее цепляться за свои убеждения.

Рост количества и качества известных фактов не превращает плохо информированных избирателей в хорошо осведомленных граждан.

Например, люди, считавшие, что в Ираке было найдено оружие массового уничтожения, начинали верить в это еще сильнее, когда им показывали статью, которая это опровергала.

Моника Прасад из Северо-Западного университета вместе с коллегами провела в 2009 году серию интервью-опровержений, в ходе которых напрямую оспорила ложное убеждение сторонников республиканцев в том, что Ирак был соучастником «Аль-Каиды» при проведении терактов 11 сентября. Моника Прасад приводила выводы комиссии по расследованию терактов 11 сентября и даже заявление Джорджа Буша, сказавшего, что его администрация «никогда не утверждала, будто атаки 11 сентября готовились Саддамом и «Аль-Каидой» совместно». Но несмотря на эти факты, лишь один из 49 сторонников такой точки зрения изменил свое мнение, выслушав опровержение. 41 такой сторонник всячески отвергал эту информацию, а семеро… вроде заявили, что не верят в такое сотрудничество, но…. явно верили.

Американцам, которые утверждали, что для них важнее всего экономика, а потому они недовольны президентом Обамой, который якобы провалился в этой области, показывали график роста занятости вне сельского хозяйства за последние годы, который демонстрировал прибавку примерно миллиона рабочих мест. Затем их спрашивали, выросло ли количество людей, имеющих работу, уменьшилось или осталось прежним. Многие, глядя прямо на график, говорили, что оно уменьшилось.

Обратный эффект опровержений

И опровержения, даже содержащие убедительнейшую фактологию, могут не только не помочь, но утвердить в заблуждении. Брендан Найан из Дартмутского колледжа вместе с коллегами недавно опубликовал результаты экспериментов, которые показывали, что, допустим, предоставление людям информации, подтверждающей безопасность вакцин, вызывало обратную реакцию у людей, которые и без того с недоверием относились к вакцинам. После ликбеза в отношении вакцины, сомневающиеся все чаще стали говорить, что они не станут прививать своих детей.

Нечто подобное произошло в Израиле с вакцинацией детей от полиомиелита прошлой осенью. Чем больше из телевизора сообщалось о необходимости прививок и безопасности их, тем больше предубеждений возникало у родителей, что министерство здравоохранения утаивает информацию о потенциальной опасности вакцины.

Экспериментов, доказывающих обратный эффект политических опровержений, в последние годы было множество. Американских консерваторов попросили прочитать вымышленную статью, в которой были подлинные слова Джорджа Буша, что налоговые сокращения «помогут увеличить поступления в государственную казну». В некоторых вариантах этой статьи данное ложное утверждение затем опровергалось экономической статистикой. В поправке к статье приводились убедительные выкладки: на самом деле, вслед за налоговыми сокращениями Буша «наступил беспрецедентный трехлетний период уменьшения номинальных налоговых поступлений – с 2 триллионов долларов в 2000 году до 1,8 триллиона долларов в 2003-м». Авторы исследования обнаружили, что читавшие это исправление консерваторы в два раза чаще верили заявлению Буша, нежели те консерваторы, которые его не читали.

Точно такие же результаты показало опровержение экспертами слов Сары Пэйлин о том, что медицинская программа Обамы приведет к созданию «комитетов смерти». У тех участников опроса, которые поддерживали Пэйлин и обладали большим объемом политических знаний, поправка вызвала обратную реакцию, и они стали активнее поддерживать ложную теорию о «комитетах смерти».

Белокожие респонденты-республиканцы, сомневающиеся, не мусульманин ли нынешний президент США, которые смотрели видеокадры, где президент Обама отрицал, что он мусульманин и даже утвердительно заявлял: «Я христианин», начинали еще больше верить в то, что Обама – мусульманин.

Впрочем, уважаемый мной читатель, порывшись в памяти, сам найдет немало подобных примеров из своего опыта.