Южноафриканский сценарий

фото – ActiveStills

Аркадий Мазин

Одно из преимуществ ведения блога — есть чем подкрепить сакраментальную фразу «Я же вам говорил». Не буду приводить здесь ссылки, поверьте на слово: уже года три я кричу… хотя, нет, скорее, мрачно и разочарованно ворчу о резко возросшей вероятности «южноафриканского сценария» в Израиле: проще говоря, о «принуждении к миру» посредством бойкота. Причем этот мир может оказаться куда хуже, чем тот, от которого мы упрямо продолжаем отказываться.

Три года мое бурчание наталкивается на дружеские и не очень насмешки. Три года я постоянно слышу фразу «Этого не может быть». Объяснить, почему «этого» быть не может, мои оппоненты, впрочем, затрудняются. Господствует некая иррациональная, интуитивная уверенность в том, что до полноценного бойкота дело не дойдет. Взятая прямиком из анекдота психологическая установка «а нас-то за что?»

И вот бойкот здесь. Пока мы слышим лишь его первые отзвуки, дрожание земли перед цунами, но Джон Кэрри уже предупредил, что в случае провала нынешнего раунда переговоров бойкот расширится. Глава Госдепа знает, о чем говорит: уже ясно, что нынешний этап бойкота США и Европа координируют между собой, и значение этого прецедента поистине трудно переоценить. Запад милостиво избавляет палестинцев от необходимости реагировать на провал переговоров террором, как это было в 2000-м году. Им теперь вообще ничего не надо делать — лишь сидеть у той самой метафорической реки, по которой рано или поздно должен проплыть изможденный труп врага. А ждать они умеют.

Уже нет никаких сомнений в том, что палестинцы в этом раунде разыгрывают не карту террора, а карту международной изоляции Израиля и, напротив, укрепления статуса палестинского квазигосударства. И то правда: Арафат умер, так и не дождавшись осуществления своей мечты, в отличие от Нельсона Манделы (чтоб он был здоров).

фото – ActiveStills

Еще один психологический блок как-то не позволяет сравнивать Израиль с ЮАР. Ну как же так? Разве мы такие? О чем вы говорите, мои соотечественники? Нас уже с нацистской Германией некоторые сравнивают. Я не говорю, что это справедливо, я говорю, что, вне зависимости от нашей оценки, нечто подобное все чаще проскальзывает в европейском дискурсе. На этом фоне сравнение с ЮАР выглядит чуть ли не комплиментом. Мы просто не привыкли воспринимать положение на «территориях» как апартеид, а ведь это именно он. Отличие апартеида от оккупационного режима в том, что последний — временный и как таковой в течение определенного срока может быть легитимным. Однако все мыслимые сроки давно вышли, и остался… апартеид.

Как только мы поймем, что именно в таком свете нас начинают рассматривать из-за границы, очень легко представить себе наше ближайшее будущее. Бойкот расширится на те сферы, в которых когда-то бойкотировали ЮАР. Будут сворачиваться экономические, политические, научные, культурные связи. Слово «Израиль» будет вызывать еще более негативные ассоциации, чем сейчас. Просто вспомните, какие чувства еще относительно недавно вызывало слово «ЮАР». Теперь представьте себе, что с таким же чувством во всем мире произносят слово «Израиль». Вы можете винить во всем антисемитизм, но сэр Оккам с вами не согласился бы. Разве мир страдал «антибуризмом»?

Еще можно уповать на то, что мы — слишком важный партнер, что западные политики ни за что не пойдут на тотальный бойкот. Согласен. У администрации США есть интересы и еврейский электорат, немецкие лидеры стараются не ссориться с Израилем по известной причине, и так далее. Но ведь сами люди, простые граждане, не связаны этими ограничениями и условностями. Больше, чем обструкции на государственном уровне я боюсь гражданской инициативы. Такие инициативы в современном барахтающемся в социальных сетях мире вспыхивают внезапно и распространяются со скоростью лесного пожара. Туристический бойкот Израиля может разразиться хоть завтра — и подкосить эту жизненно важную для нашей страны отрасль. Это же относится к бойкоту израильских товаров. Если повезет, конечный потребитель будет смотреть на маркировку — на «территориях» произведен товар или нет? Но, скорее всего, не заморачиваясь, перестанет покупать вообще все израильское. Как только ваш мозг начнет воспринимать бойкот как реальную опасность, он услужливо подбросит вам еще десятки возможных вариантов.

Нам не помогут наши дипломаты. С тех пор, как пост министра иностранных дел занял Либерман, наше внешнеполитическое ведомство работает исключительно во вред. До сих пор мы добивались снисхождения, благодаря тому, что казались своими. Однако  напоминающего слона в посудной лавке министра на Западе своим не считали. Его появление на международной арене вызвало оторопь, смешанную с брезгливостью, а в МИДе затосковали даже по безграмотному, но обладавшему неким французским шармом Давиду Леви. Вспомним, как после визита Либермана в Южную Америку по ней прокатилась волна признаний Палестинского государства — словно бы в насмешку над нами. Карликовый клон нашего «Доктора Зло» и его нынешний местоблюститель Зеэв Элькин способен лишь усугубить положение.

Нам не помогут детсадовские отговорки типа «а почему других не наказывают за то же самое?» – по той же причине, по которой не помогали в детском саду. Механизмы, под действием которых одна несправедливость надолго задерживается в центре внимания мира, тогда как на другую, возможно, худшую, не обращают внимания, весьма запутаны. Один из принципов состоит в том, что Запад особенно плохо воспринимает угнетение, осуществляемое в рамках демократии. Для Запада это что-то вроде скандала в семье, который всегда позорнее и больнее скандала через стенку, у вечно пьяного и непонятного соседа-водопроводчика. Это неизбежная плата за принадлежность к цивилизованному миру.

Нам не поможет наше местечковое крючкотворство, которым мы любим заглушать  экзистенциальную тоску и одиночество, потому что нас судят не по букве, а по духу международного законодательства и господствующих на Западе норм — и это правильно. Все наши жалкие попытки доказать, что нынешняя ситуация нормальна и может длиться бесконечно, вызывают в лучшем случае раздражение. Запад видит апартеид и не задается вопросом, как и почему он возник. Апартеид, как Карфаген, должен быть разрушен.

На этот раз нам не помогут и арабы: как я уже говорил, они вряд ли станут играть нам на руку террором, давая повод снова убедить Запад в том, что мы — меньшее из зол.

Мы можем рассчитывать только на себя — только на нашу готовность наконец-то продавить мирный договор, пока на нас еще не окончательно махнули рукой. Пока наши палестинские «партнеры» еще не могут выкручивать нам руки абсолютно безнаказанно. Пока нас еще считают своими, и группа Boycott Israel в «Фейсбуке» не насчитывает десятки миллионов членов. Однако время стремительно истекает.