Эбола — болезнь политическая

вирус Эбола под электронным микроскопом
фото Centers for Disease Control and Prevention’s

Лучшим определением нынешней ситуации в мировой политике я бы назвал следующее: исключительные вызовы, которые требуют… Вместо многоточия можно вставить буквально что угодно – по вкусу. Например: исключительные вызовы, которые требуют адекватной и организованной реакции мирового сообщества. Или: исключительные вызовы, которые требуют исключительной реакции. Проблема только, что исключительные вызовы есть, а соответсвующей реакции на них нет. И недюжинных лидеров, которые были бы способны сплотить весь глобальный, а значит и глобально уязвимый мир, для этой  адекватной реакции на горизонте тоже не просматривается.

Одним из таких вызовов стал вирус, чье название нынче держит в страхе весь мир – Эбола. Официальное определение – «Геморрагическая лихорадка Эбо́ла» (лат. Ebola febris haemorrhagica) — острая вирусная болезнь, вызываемая вирусом Эбо́ла. Редкое, но крайне опасное заболевание. Коэффициент летальности от 25 до 90%. Надежной вакцины от лихорадки Эбола на данный момент не существует.

Число зараженных удваивается каждые три недели. Пока что вирус распространяется, не встречая особого сопротивления. Никто в точности не знает масштабов эпидемии, поскольку есть области Либерии, Сьерра-Леоне и Гвинеи, куда исследователи не осмеливаются проникать из соображений безопасности.

Руководитель Всемирного банка Джим Ен Ким заявил в интервью газете The Guardian, что в борьбе против смертоносного вируса Эбола международное сообщество потерпело фиаско: «Вирус Эбола стал проверкой, которую мы не прошли».

Вирус этот был открыт в 1976 году. Первооткрыватель из Антверпена получил его в синем блестящем китайском термосе. Термос привез в ручной клади обычный пассажир рейса бельгийской компании Sabena из Киншасы, которая тогда была столицей Заира (бывшее бельгийское Конго).

Молодой врач Питер Пиот в юности ослушался старших товарищей, которые отговаривали его специализироваться на на инфекционных заболеваниях, которые твердили, что в этой области науки никаких масштабных открытий уже не предвидится. Все страшные вирусы уже открыты. Сыворотки изготавливаются. И вообще у изучения инфекционных заболеваний нет будущего.

Питер Пиот, фото Википедия

Что было в термосе, который так неосторожно (как мы это сейчас понимаем) привезли в обычной ручной клади? Питер Пиот, ныне директор престижной Лондонской школы гигиены и тропической медицины, вспоминает: «Среди полурастаявших кубиков льда находились две стеклянных пробирки, одна из которых разбилась. Кровь смешалась с водой. По счастью, вторая пробирка осталась целой». Образцы сопровождала записка от работавшего в Заире бельгийского врача, который сообщал, что в термосе образец крови бельгийской монахини, которая недавно заболела загадочной болезнью в деревне Ямбуку.

Во время изучения клеток под микроскопом был обнаружен огромный вирус, напоминающий по форме червя. Пиот и его коллеги выявили сходство с Марбургским вирусом. Но в Заире началась сильнейшая эпидемия. И бельгийские исследователи получили телеграмму из Всемирной организации здравоохранения с предписанием остановить исследование этого вируса, поскольку (!) он был признан чрезвычайно опасным. Однако, к этому времени Пиот уже успел отослать образец в Центр по контролю и профилактике заболеваний США в Атланте. И оттуда ему сообщили, что это не Марбургский вирус, а нечто иное.

Подобно тому как любой астроном мечтает обнаружить новую звезду, любой микробиолог мечтает открыть новый вирус. Пиот решил, что просто обязан поехать в Заир. А у его лаборатории не было средств, чтобы профинансировать такую экспедицию. Однако, если кто-то хорошо разложил дрова, то огонь может упасть и с неба. Через 10 дней ему позвонили из Министерства иностранных дел Бельгии и предложили «завтра вылететь в Киншасу».

В Заир направилась целая миссия международных экспертов. Там были американцы, представители Франции и Южной Африки. Нужен был бельгиец. Более авторитетные микробиологи отказались, а молодой Пиот воспринял эту возможность как чудо.

Когда медики спускались в Бумбе с борта военного самолета, то летчики даже не стали глушить двигатели, оставаясь в кабине, чтобы избежать любого контакта с местными жителями. А врачам сказали: «Прощайте!».

госпиталь в Заире, 1976 год
фото Centers for Disease Control

Исследуя вирус, пытаясь найти способы его распространения, медики обнаружили, что странность заключается в том, что большинство больных были взрослыми. Это отметало гипотезу о распространении болезни комарами. Они выяснили также , что очень высока заболеваемость среди женщин от 20 до 30 лет.. Этот навело на мысль, что распространение вируса как-то связано с беременностью и родами. Выяснилось, что многие прежде чем заболеть принимали уколы. Многие из заразившихся присутствовали на похоронах и участвовали в похоронных обрядах (обмывание тела и пр.) за неделю до появления первых симптомов.

Вирус искали как как опытный сыщик преступника. Вскоре расследование, основными инструментами которого были опросы, выстраивание статистики и анализ, который базировался прежде всего на здравом смысле, стало давать результаты. Помещение в карантин больных и контактировавших с ними людей, информирование населения и применение стерильных шприцев — помогло остановить опасную лихорадку.

Это было первой вспышкой Эболы.

Почему вирус стали называть «Эболой»? Пиот описывает это в своих воспоминаниях. Поздно вечером группа ученых вела дискуссию за бутылочкой «Бурбона» о том, как же назвать вирус, который они изучают. Вирус появился в деревне Ямбуку, поэтому его можно так и назвать, предложил один ученый. «Мы не хотели называть новый болезнетворный организм “вирус Ямбуку”, поскольку это навеки заклеймило бы это место» – вспоминает Пиот. Карл Джонсон, исследователь из США, и руководитель группы, внес предложение: назвать его по имени реки, чтобы не привлекать внимание к конкретному месту. Ученые взяли карту, которая висела на стене. Ближайшей к деревне Ямбуку была река Эбола, что на местном языке лингала означает «Черная река». «Это показалось нам зловещим и соответствующим моменту», – пишет Пиот. Так вирус и стал называться Эбола, хотя, как выяснилось впоследствии, карта не отличалась точностью, и Эбола вовсе не была ближайшей рекой.

Первая эпидемия унесла 300 жизней. Но тогда врачам удалось локализовать эпидемию и победить её в зародыше.

С 1976 года ещё несколько раз фиксировались вспышки этой лихорадки. Но поскольку их удавалось быстро локализовывать и организованно побеждать подобным же образом, опасность этого вируса недооценили.

ученые исследуют вирус Эбола 1995 год, фото Википедия

Питер Пиот потом сделал блестящую научную карьеру. Старшие коллеги, которые в начале семидесятых отговаривали Питера от специализации на на инфекционных заболеваниях, сильно ошибались. В глобальном мире, где разные страны и народы приблизились друг к другу вплотную, проблема бурного распространения инфекционных заболеваний, стала общемировой проблемой, которая затрагивает все, даже экономически развитые и отдаленные от очага инфекции страны. И сегодня уже необходимы программы здравоохранения и борьбы с вирусными заболеваниями в масштабах Земли.

Ныне 65-летний Пиот по прежнему исполнен миссионерским духом. Он полагает, что лихорадка станет причиной гуманитарной катастрофы в Западной Африке. Недооцененная опасность успешно покинула место очередной вспышки (в Гвинее) и теперь распространяется дальше. Погибло уже более четырех с половиной тысяч человек.

Пиот уверен, что вирус — это не только медицинская проблема. Традиционные методы борьбы с инфекционными заболеваниями не работают в регионе со слабой системой здравоохранения и проницаемыми границами. Некомпетентность, назначенных “по политическим мотивам”, многих африканских представителей Всемирной организации здравоохранения способствовала разрастанию кризиса. Если в офисах ВОЗ сидят люди, далекие от медицины, если вместо специалистов работают «политические ставленники» – вирус превращается в политическую проблему.

Когда в феврале этого года гвинейские представители ВОЗ не удосужились отправить отчеты о ситуации с Эболой, когда глава гвинейского подразделения отказался содействовать в получении виз для группы специалистов, когда финансовая помощь была заблокирована из-за административных препятствий…. болезнь вышла из под контроля.

В марте вирус проник в соседнюю Либерию. В апреле страхи возросли, поскольку эпидемия стала набирать обороты, и уже к маю болезнь вторглась в Сьерра-Леоне. «Сьерра-Леоне и Либерия пережили гражданскую войну в начале 2000-х. Страшные последствия гражданских противостояний привели к тому, что множество врачей бежали в другие государства, а система здравоохранения попросту перестала существовать. В 2010 году в Либерии были зарегистрированы лишь 51 врач. Учитывая, что население страны составляет 5 миллионов, получается, что на 100 000 человек приходилось по одному профессиональному медику. Эпидемический кризис наложился на социальный и все это может привести к катастрофе», – утверждает Питер Пиот.

На наших глазах разворачивается кризис здравоохранения эпохи глобализации, проверяющий на прочность не только медицинские, но и политические институты. «Вирус движется в ритме вируса, а мы движемся в ритме бюрократии или запланированной программы» – говорит руководитель Центра исследования и политики в области инфекционных заболеваний Университета Миннесоты Майкл Остерхольм.

По мнению Пиота, в том, что Эбола грозит превратится в мировую угрозу виновны также и крупные игроки: США, ЕС, Россия, Китай, Канада. Они не прикладывают достаточных усилий для борьбы с вирусом, поскольку заняты разногласиями по другим поводам. Мировому сообществу необходимо сегодня действовать сообща, сотрудничая в экономической и технологической сферах, а это требует взаимодействия, а не розни. Риски множатся, усиливаются, проблемы накладываются друг на друга, а способность реагировать на них, наоборот, слабеет.

Пиот утверждает, что скорее всего, через год уже будет готова вакцина от вируса и распространение лихорадки, может быть, возьмут под контроль. Но в условиях беспорядков на месте наибольшего скопления инфицировавшихся, реализовать серьезное лечение будет очень сложно. И потребуются годы, чтобы восстановить страны, в которых болезнь получила широкое распространение. Многие государства закрывают воздушное сообщение с Либерией, Сьерра-Леоне и Гвинеей, сворачивая свои гуманитарные программы и бизнес-проекты. Тысячи детей остались сиротами. Миллионы могут начать голодать…

Эбола на данный момент охватила государства, которые занимают самые нижние позиции мирового рейтинга бедности. После этой эпидемии они станут ещё более нищими.