Труд как еврейская ценность

Исаак благославляет своих детей
фреска Джотто ди Бондоне

Надя Айзнер

“И сеял Исаак в земле той и получил в тот год ячменя во сто крат  מאה שערים: так благословил его Господь”. (Бытие, 26:12)

Когда читаешь этот стих на иврите, поневоле улыбаешься:  есть немало иронии в том, что именно в строках, описывающих жизнь нашего праотца, праведника Ицхака, как умелого земледельца, упоминается словосочетание Меа Шеарим, ставшее впоследствии названием района Иерусалима, жители которого сегодня категорически отрицают труд  как самостоятельную ценность. Отношение иудаизма к труду, вообще, очень неоднозначно: уже в первых главах книги Бытие (Берешит) Адам, изгнанный из рая, был наказан именно необходимостью трудиться: “в поте лица твоего будешь есть хлеб” (Бытие, 3:18) . Впрочем, позже мы встречаем и позитивную оценку продуктивной деятельности человека как самостоятельной ценности.

Если древний мир Греции и Рима презирал физический труд на земле, как нечто, чем пристало заниматься только рабам и представителям низших сословий (уважаемые люди должны заниматься философией и искусством), то в иудаизме всегда существовал несколько иной идеал человеческой жизни: созидательная деятельность – неотъемлемая часть службы Всевышнему в этом мире. Мишна в “Пиркей Авот” призывает евреев “любить труд”, а Мидраш в “Пиркей де раби Натан” даже утверждает, что лень и безделье приводят к ранней смерти. В этом контексте важно подчеркнуть одну деталь: по закону иудаизма, дать детям профессию – одна из обязанностей родителей. “Тот, кто не учит сына своего профессии, как будто учит его грабить” (Кидушин, 29-1). По мнению Талмуда, ребенок, не получивший должного образования и неспособный заработать себе на кусок хлеба, будет вынужден либо пойти по преступному пути, либо всю жизнь зависеть от материальной поддержки окружающих. Ни то, и ни другое не приветствуется мудрецами.

Известное талмудическое высказывание говорит:”Лучше, чтобы человек свежевал туши (занимался грязной и неприятной работой), чем нуждался бы в ближнем своем”. Более того, по мнению мудрецов, экономическая независимость человека считается признаком его близости к Всевышнему. Например, одним из положительных символов в иудаизме является символ голубя, который, по преданию, принес оливковую ветвь в Ноев ковчег, как бы говоря: “Я предпочитаю горькую еду размером с маслину, но идущую напрямую от Всевышнего, чем сладкий корм из руки человека”.

В этом контексте отказ наиболее набожных и преданных Торе израильтян от производительного труда, их уход в деятельность строго теологически-академическую, а в особенности их отказ обучать своих детей тем наукам, которые позволят им экономическую независимость и самоуважение в будущем, представляется мне не только неразумным, но и кардинально противоречащим духу иудаизма. Как мне кажется, если родители отказываются от своей прямой обязанности – дать ребенку образование, необходимое для приобретения профессии,  то наше государство должно взять эту обязанность на себя и обеспечить следущему поколению израильских граждан возможность заниматься созидательной деятельностью, не только во имя социального равенства, но и во имя тех ценностей и идеалов, на которых зиждется иудаизм и которые всегда были краеугольным камнем еврейского государства. Родители вправе определять характер воспитания своего ребенка. Но право обречь своих детей на нищету, экономическую зависимость и тунеядство – такого права у родителей быть не должно.