Почему Шарон пошел на одностороннее размежевание с Газой?

 Давид Эйдельман

Вопрос вопросов. После смерти Шарона в первые дни этот вопрос висел в воздухе. Но у открытой могилы предпочтительно его не задавать. Вопрос: зачем Ариэль Шарон пошел на одностороннее размежевание с Газой?

Здесь есть много версий. Начиная с той, что Шарон решительно полевел в тот момент, когда уселся в кресло главы правительства, до совершенно конспирологических версий о якобы существующем заговоре левых сионских мудрецов, которые специально заводят уголовные дела на израильских лидеров и членов их семей, чтобы потом, давя и шантажируя, добиваться мирного процесса. Подобные версии либо отдают чрезмерным волюнтаризмом, либо видят в заговоре единственный двигатель исторических событий. Однако, если отказаться от «параноидного стиля», отсечь заговоры и волюнтаризм, глупость и корысть, давление и шантаж, внезапное прозрение или помрачение рассудка (здесь оценочный вывод-выбор будет зависеть от идеологической принадлежности), то… вопрос действительно выглядит нетривиальным. Почему идол правого лагеря и «отец поселений», человек, жестко критиковавший любые территориальные компромиссы, завершил свой путь кумиром левоцентристских сил?

Почему это сделал государственный муж, категорически отвергавший идею одностороннего отступления из сектора Газы в ходе предвыборной кампании 2003 года, не принявший её даже в гораздо более скромном варианте, который выдвигал Амрам Мицна в качестве условия для входа Аводы в правительство спустя десять месяцев? Программа Мицны требовала убрать только несколько разрозненных поселений в Газе, которые не примыкают к территории Израиля. Но Шарон ответил: «דין נצרים כדין תל אביב» (Судьба Нецарим как судьба Тель-Авива).

Фраза о том, что отношение к Нецарим такое же, как к Тель-Авиву опровергает и существующее мнение, что Шарон носил идею размежевания давно, только ожидая, когда её можно будет воплотить. Если бы это было так, то Шарон бы, просто, исходя из здравого смысла, не подставлялся бы такой фразой.

Решение об одностороннем отделении с Газой у Шарона действительно вызрело только к концу 2003 года. И главной причиной была – «Дорожная карта».

Сегодня уже мало кто вспоминает план продвижения к постоянному урегулированию палестино-израильского конфликта в соответствии с принципом сосуществования двух государств на основе оценки выполнения сторонами своих обязательств, который именовался «Дорожной картой».

В нашей памяти это план заслонило одностороннее отделение. Именно этого добивался Шарон. Заслонить, отодвинуть, снять с повестки дня.

В американской политической культуре термин «Дорожная карта» (Road map) в одном из переносных смыслов значит «план, как двигаться дальше». Road map — это планы на будущее, на перспективу; наглядное представление сценария развития.

Вот именно этот сценарий и пытались навязать Израилю. И именно ответом на него был «Итнаткут» (одностороннее отделение).

«Имею честь препроводить Вам настоящим текст «дорожной карты», направленной на претворение в жизнь идеи о достижении того, чтобы два государства — Израиль и Палестина — жили бок о бок в мире и безопасности, как было подтверждено в резолюции 1397 (2002) Совета Безопасности. Этот текст был подготовлен «четверкой» — состоящей из представителей Соединенных Штатов Америки, Европейского союза, Российской Федерации и Организации Объединенных Наций — и был представлен правительству Израиля и Палестинской национальной администрации 30 апреля 2003 года» – говорилось в письме Генерального секретаря ОООН Кофи Аннана от 7 мая 2003 года на имя Председателя Совета Безопасности.

План выдвигался квартетом — США, Россия, ЕС, ООН. В основу плана была положена уверенность, что израильтяне и палестинцы никогда не смогут договориться друг с другом. Израильтяне не готовы прекратить оккупацию земель, которые они по своим законам не считают своими. Палестинцы не готовы прекратить террор, даже если интифада наносит палестинцам больший урон, чем израильтянам. Следовательно –  и из этой позиции исходили члены Квартета –  должны вмешаться «ответственные взрослые» и развести стороны, навязав им план поэтапного урегулирования.

Совсем по Одену:

Unbiased at least he was when he arrived on his mission,
Having never set eyes on the land he was called to partition
Between two peoples fanatically at odds,
With their different diets and incompatible gods.

(читать перевод)

На первом этапе прекращение террора, взаимодействие спецслужб, нормализация жизни палестинцев. На втором этапе все усилия концентрируются на создании независимого палестинского государства во временных границах и суверенитете на основе конституции. Третий этап — дальнейшее углубление, расширение и т. д.

Шарон не раз высказывался, что главное, чтобы руль был в наших руках. Чтобы наша судьба  зависела от нас. Шарон говорил, что предпочтительнее даже ехать в неправильном направлении, в противоположную сторону, но… главное, чтобы руль был в наших руках.

Шарон был тем же самым Шароном и в тот момент, когда, уже  поставив подпись, под «Дорожной картой» искал способ выкрутиться, вырваться из навязанного сценария, чтоб взять заново руль в свои руки.

Одностороннее отделение — это был явно тот самый неправильный путь, по которому, с точки зрения Шарона, было предпочтительнее ехать, при условии, что удастся вернуть управление ситуацией в свои руки.

То что путь не был правильным не только с точки зрения правых, но и левых, можно понять, если посмотреть на первоначальную реакцию представителей «Женевской инициативы», партии МЕРЕЦ и т. д. Вначале они резко выступили с осуждением. Как это – отдавать, ничего не требуя взамен? Как это –  отдавать, ни о чем не договорившись? Как это –  отдавать ХАМАСу, не усиливая умеренные силы, ведущие переговоры?

Кроме того, есть готовые модели соглашений. Та же «Женевская инициатива»… Не хочешь Женевскую инициативу — бери «Дорожную карту». Шимон Перес, тоже вначале скептически подошедший к плану одностороннего отделения, говорил, что не нужна никакая Женевская инициатива, как не нужны оригинальные планы Шарона. Перес говорил, что в подростковом возрасте он увидел издание пьес Шекспира на иврите, на котором было написано «Тиргум мешупар» (улучшенный перевод). Перес говорил, что ему не нужен израильский «тиргум мешупар», если есть «Дорожная карта».

Но… левые не могут осудить или не поддержать отступление с территорий. На голосовании в Женевской инициативе Бейлин остался в меньшинстве. То же случилось на заседании фракции МЕРЕЦ в Кнессете.

Йоси Бейлин

И Бейлин впоследствии рассказывал: «Почему Шарон и партия Ликуд решили в свое время принять подобное решение об одностороннем уходе из Газы? Потому, что Шарон не был готов заплатить цену мира, ту цену, которую я готов заплатить для достижения мира — в соответствии с формулировками Женевской инициативы или чего-то подобного. Шарон сказал, что он готов отказаться от контроля над полутора миллионами палестинцев и даст им жить самостоятельной жизнью. Я считал его подход неверным, но, поскольку, я заявил, что моя партия – МЕРЕЦ – не может голосовать против подобного решения, мы поддержали эту идею. И что же случилось потом? Прямо, как в притче: «И протухшую рыбу съели и были изгнаны из городка». С одной стороны — произошел конфликт с поселенцами. Их эвакуировали, и было пролито море слез. Оставили всю территорию вплоть до последнего сантиметра, включая Филадельфийский коридор. С другой стороны –  никто в мире, даже Америка, не признал того, что мы более не несем ответственность за Газу. Это просто самый глупый поступок, который можно было совершить».

У Бейлина есть свое стратегическое видение. С его точки зрения ситуация никак не вынуждала производить именно одностороннее отделение. Ситуация не требовала ухода из Газы без всяких условий. Бейлин считает, что мы вполне могли подписать договор с Абу Мазеном. Уйти по договору. Усилив Абу Мазена, отдав Газу ему, а не ХАМАСу. Абу Мазен был избран президентом в 2004 году. За год до выхода из Газы. Бейлин возмущался тем, что Шарон ни в коем случае не хотел вести с ним диалог. Предпочитал усиливать не его, а ХАМАС.

С точки зрения Бейлина,  это казалось абсолютной глупостью… Но у Шарона была своя логика, которую можно и оправдывать и не принимать, но следует понять.

1) Своим односторонним отделением Шарон перехватил инициативу и отодвинул Дорожную карту. Представители Квартета, через несколько месяцев (4 мая 2004 года) вынуждены были приветствовать объявленное премьер-министром Израиля намерение уйти из всех поселений Газы. Они вынуждены были признать Односторонне отделение частью процесса, отодвинув остальные этапы плана (и фактически их отменив).

Те, кто считают, что Израилю нужно выигрывать время, должны быть весьма благодарны Ариэлю Шарону. Благодаря его Одностороннему размежеванию вопрос постоянного урегулирования с палестинцами был отодвинут по крайне мере лет на десять.

2) Шарон изменил расклад сил среди палестинцев. Даже географически. После одностороннего размежевания Газа отделяется от Иудеи и Самарии. Фактически они превратились в разные анклавы, идущие разными путями.

Односторонне отделение действительно сильно укрепило позиции ХАМАСа. А последовавшие сразу за отделением выборы в ПА только закрепили это усиление.
Когда было принято решение о проведении парламентских выборов в ПА, Бейлин добился встречи с главой правительства, чтобы (сам Бейлин называет это «кафкианским театром абсурда») отговорить его: там нельзя проводить выборы. Там победит ХАМАС… Но Шарон и хотел, чтоб победил ХАМАС. Шарон и хотел ситуации «Нет партнера», при которой Израиль может проводить отступление, строительство забора безопасности, разделение и т. д. На своих условиях, по своему разумению, без того, чтобы договариваться с палестинцами.

3) Шарон показал, что большинство израильского населения готово принять отступление, которое требует мирный процесс, но только с одним вроде бы совсем «абсурдным» условием… если ему за это не обещают мира. Шарон показал, что отступать с территорий можно и с победным видом, без рукопожатий на лужайке Белого дома, без получения Нобелевской премии мира, без распевания песен о мире на площади Рабина. Шарон показал, что, отступая с территорий, можно сопровождать этот процесс антиарабской риторикой, обещая показать арабам кузькину мать и места зимовья раков. Когда это самое одностороннее размежевание поддержали 79% израильских граждан, стало понятно, что большинство вовсе не против отдачи территорий. Главное – сделать это с грозным выражением на лице и при этом не говорить о мире, не выдавать снос поселений за мирный процесс, а самое важное – не обещать, что это приведет к более-менее мирному результату.

В этом отношение либермановские планы обмена территориями — дети шароновской концепции. Либерман понял, что вполне допустимо предложить раздел Иерусалима, если воскликнуть при этом: «Пусть они подавятся своим Шуафатом!..»

4) Шарон, как уже говорилось выше, спутал карты левым. Левый электорат и левые политики вынуждены были поддержать его. Левые планы урегулирования палестинско-израильского конфликта были отодвинуты еще дальше, чем Дорожная карта. А ведь в 2003 году их было великое множество.

Но правый лагерь еще больше пострадал от его действий. Раскол Ликуда, от которого эта партия до сих пор не может оправиться, деформация политического представительства религиозного сионизма, рост нетрадиционно правого Либермана — все это последствия шароновской политики.
«Отец поселений» не только показал, что относится к своему детищу, как к разменной монете, но и продемонстрировал истинную цену своих прежних политических союзников — деятелей израильского крайне правого лагеря. Когда шла вся свистопляска вокруг одностороннего отделения, то существовал штаб против «Итнаткута», который возглавляли достойнейшие люди, преданные идеи целостности Эрец-Исраэль. Только вот Омри Шарон и его папа знали все, что готовит штаб по борьбе с односторонним размежеванием, все, что там говорилось, все, что там происходило, всех приходящих. И если кто-нибудь из советников Шарона предлагал идею: хорошо было бы если бы оранжевые сделали бы вот такую тупость…  то ровно на следующий день кто-нибудь из лидеров оранжевых просто сливал это прессе как оранжевую инициативу. Трудно было понять такую развитую телепатию обоих Шаронов, но… потом, когда одностороннее отделение закончилось, некоторых из руководителей штаба по борьбе с размежеванием Омри стал усиленно благодарить самыми разнообразными пряниками, вплоть до того, что один из руководителей штаба по борьбе с «Итнаткутом» – получил место в списке “Кадимы”.

5) Большой взрыв. Спутав карты и международной дипломатии, и палестинцам, и израильским левым, и израильским правым, Шарон создал то, что Хаим Рамон называет «Большим взрывом», Ольмерт – «линией политического центризма», Ципи Ливни – «шароновским путем»… Его операция явно увеличила хаос в и без того хаотической израильской политике.

Помню на одной из лекций израильский отставной генерал, которого я переводил для русскоязычной аудитории, сказал, что со времен 101 отряда, которым руководил Шарон, израильским спецназовцам лучше всего удается ситуация ночного боя, когда непонятно, где свои, где чужие, каков расклад, а полагаться можно только на интуицию и понимание командира.

Именно к такой политической ситуации привел Израиль Шарон к началу 2006 года, имея дальнейшие (далеко идущие) планы, которые ему не дано будет осуществить, а нам до конца понять…