Египет и Германия: исторические параллели

Каир, площадь Тахрир
фото – википедия

Шломо Авинери («Гаарец»)

Около года назад я принимал участие в конференции, проходившей в одной из европейских столиц. Темой обсуждения были драматические события, происходящие в арабском мире. Среди лекторов был египетский эксперт, живущий в Лондоне, который являлся сторонником Братьев мусульман.  Впервые представитель этой организации выступал на конференции такого уровня. Это было связано с тем, что несколькими месяцами ранее доктор Мухаммад Мурси был избран президентом Египта в ходе демократических выборов. Предстоящая лекция арабского эксперта вызвала любопытство среди участников форума, в том числе и своим названием –  «Ислам и демократия».

Его выступление произвело на слушателей впечатление. На превосходном английском лектор, обладатель докторской степени одного из британских университетов, рассказал о десятилетиях преследования мусульманских братьев со стороны египетских властей – вначале правительством Насера, а затем Садата и Мубарака. Теперь, отметил он, египетский народ получил возможность избрать демократическим путем парламент и президента. Прошедшие выборы доказали, что программа Братьев мусульман отражает волю народа. Далее лектор подчеркнул, что результаты египетских выборов однозначно свидетельствуют о том, что не существует противоречия между исламом и демократией, и что Братья мусульмане выступают за демократическую форму правления. Впервые в истории Египта, напомнил выступающий, правительство возглавяет представитель партии, получившей мандат посредством народного волеизъявления: «Народ высказался в пользу исламского правления».

 Все это было сказано спокойным тоном. Оратор счел необходимым повторить несколько раз, что власть Братьев мусульман в Египте легитимна по самым строгим демократическим параметрам.

Однако в ходе развернувшейся после выступления дискуссии выяснилось, что представление о демократии у лектора крайне одномерное: с его точки зрения, в основе демократии лежит один-единственный принцип – власть большинства. Всякий раз, когда ему задавали  вопрос о правах меньшинств – женщин, коптов-христиан и т.д. – ответ был однообразен: такова воля большинства, в этом суть демократии; а если есть меньшинства, которые полагают иначе, у них будет возможность убедить народ в своей правоте в ходе следующих выборов. Когда ему напомнили о мировоззренческих концепциях таких либеральных мыслителей, как Джон Стюарт Милль (который подчеркивал, что демократия означает, с одной стороны, власть большинства, а, с другой, соблюдение прав меньшинства), стало ясно, что этот подход ему абсолютно чужд. С его точки зрения, у демократии было лишь одно измерение – мажоритарное – диктатура большинства.

 Этот аспект был проигнорирован большей частью западных политиков и наблюдателей (в Израиле также). Возможно, они не пришли в восторг от победы Братьев мусульман, но выступили с утверждением, что, поскольку исламское движение участвовало в демократических выборах и одержало верх, то речь идет о победе демократии. По тому, как действовали Братья мусульмане во время своего недолгого пребывания у власти, было совершенно ясно, что либеральный аспект демократии им чужд. Политика Мурси была осознанно направлена против всех учерждений, которые могли бы служить заслоном против диктатуры большинства.

 Исторические параллели следует проводить с особой осторожностью, и Братья мусульмане – не нацистская партия. Но ведь германские нацисты также пришли к власти в контексте демократической формы правления. Первое, что они сделали после прихода к власти, это занялись ликвидацией  демократических институтов и превращением Германии в однопартийную диктатуру. Братья мусульмане действовали не столь кардинально, но их намерения были весьма прозрачны: рапространить насильственным образом исламистскую идеологию на все сферы жизни и деятельности египетского общества.

Если продолжить эту  аналогию (принимая во внимание всю условность подобного рода сравнений), то можно попытаться ответить на вопрос, кому было под силу остановить нацистскую экспансию в 1933-34 гг . Демократические партии, как известно,  потерпели фиаско. Как бы абсурдно это ни звучало, единственным институтом, который мог отстранить Гитлера от власти, была германская армия. В том случае, если бы армия осуществила военный переворт  и установила режим, который, разумеется, никакого отношения к демократии не имел бы, а, скорее всего, напоминал бы авторитарный режим прусского образца. Если бы такой военный переворот был совершен в 30-е годы (а в армии были генералы, которые думали об этом и даже планировали подобного рода переворот), Германия не стала бы вновь Веймарской демократией, но нацизм был бы уничтожен в начале своего пути. Я полагаю, что большинство из нас аплодировали бы немецкой армии, даже если бы военный переворот привел к кровопролитию.  Я вновь признаю сомнительный характер любых исторических аналогий, но, согласитесь, здесь есть пища для размышления.

Перед египетской армией стоит сегодня сложная дилемма: даже если глава американского госдепартамента Джон Керри утверждает, что речь идет не о военном перевороте, а об исполнении народной воли, всем ясно, что это полная ерунда. Нет никаких сомнений, что армия совершила военный переворот. Трудно вообразить, как военное руководство может в обозримом будущем вернуться к конституционной демократии. Ясно также, что Братья мусульмане никуда не исчезнут, и любое сопротивление военному режиму со стороны этого движения будет жестоко подавляться.

Но у египетской армии есть особый национальный и исторический статус. Именно поэтому многие секулярные египтяне и интеллектуалы, которые всего два года назад возглавили борьбу против власти Мубарака, переходят сегодня на сторону армии. Весь процесс модернизации Египта в прошлом веке проходил под руководством военных.

Это нелегкий выбор для секулярной египетской элиты, вынужденной выбирать между военным режимом, который (возможно) будет относительно либеральным, и властью исламистов, которые, вне всяких сомнений, положат конец тем росткам просвещенности и либерализма, которые Египет столько лет пытался сохранить.

Однако в вопросе формирования подлинной демократии нет обходных путей. Идеи либеральной демократии в столь сложном, как египетское, обществе, не могут быть реализованы мусульманскими братьями. Хотя, возможно, будет все же достигнут определенный компромисс. Так или иначе, путь к демократии не близок. Американские неоконсерваторы полагали, что можно навязать арабскому миру демократию военным путем. Западные либералы думают, что Братья мусульмане  – это возможное решение проблемы. Светская египетская интеллигенция – насеристы, либералы, националисты, социал-демократы, коммунисты – считают иначе. Им не позавидуешь.

(перевод – Г.Франковича)

למקור לחץ כאן