Дружинники возвращаются

Ольга Бирман

Начиная работу над этим текстом, я задумалась: как точнее перевести словосочетание «мишмар хеврати» – общественный надзор, народный контроль… и тут всплыло до боли знакомое –  народная дружина! Не надеясь на девичью память, заглянула в БСЭ.

Дружина народная, в СССР общественная самодеятельная организация, создаваемая для борьбы с преступностью, нарушениями общественного порядка и правил социалистического общежития путём предупреждения и пресечения правонарушений, проведения воспитательной работы с неустойчивыми лицами…»

Ну конечно, это же оно самое только наоборот! Если, как следует из той же энциклопедической статьи, «Д. н. работают под руководством и контролем партийных органов, во взаимодействии с органами милиции», в нашем случае, дружинники взяли на себя смелость «бороться с нарушениями» самих партийных органов.

Но если оставить в покое ностальгию по терминам, то вот что рассказал нам об этой необычной организации ее гендиректор Боаз Ракош.

– Боаз, судя по названию «гендиректор» – у вас солидная должность. Сколько человек работает под вашим началом?

– Увы, боюсь вас разочаровать, всего восемь человек в организации получают деньги за свой труд, большинство из них работают на неполную ставку и получают они за это меньше средней зарплаты в час. Основная часть работы делается добровольцами, таких за полтора года нашего существования набралось более двухсот человек и я уверен, что это только начало.

– Что заставляет вас так думать, и чем собственно занимается израильская «Народная дружина»?

– Идея возникла бурным летом 2011 года, и наша сегодняшняя работа – лишнее доказательство того, что тогдашние массовые акции протеста не прошли зря. Хотя, к сожалению, с тех пор не так много изменилось в израильской реальности. Благодаря сумасшедшей энергии тех месяцев некоторые вещи сдвинулись с мертвой точки. Но я не хочу говорить о других, я хочу объяснить, чем занимаемся мы. Мы хотим изменить отношения между народными избранниками и народом.

– Ого! Не много ли на себя берете?

– Отнюдь. Речь, ведь, не идет не о чем революционном, речь об элементарном контроле. Мы верим в то, что избиратели должны иметь право доступа к депутатам не только в период выборов, они должны иметь возможность контролировать работу своих избранников. Вот и все – не больше, но и не меньше.

Мы хотим знать, кто из парламентариев чьи интересы защищал, кто как голосовал, кто вообще не присутствовал на обсуждениях. Мы имеем на это право. Мы – не в смысле организация «мишмар хеврати», а мы все, граждане.

– Как выглядит деятельность «дружинников» на практике?

– Для того чтобы иметь возможность контролировать,  нужно, прежде всего, присутствовать на месте событий – на заседания комиссий, на обсуждениях и голосованиях. В этом и состоит основная идея: наблюдать и выносить всю собранную информацию на суд общественности. На самом деле,  по закону,  на это имеет право любой гражданин, но во-первых,  многие об этом просто не знают, а во-вторых,  даже те, кто знает, навряд ли найдет достаточно сил и энергии, чтобы в одиночку это свое право реализовать. Если говорить о фактах, то,  несмотря на то что нас пока еще так немного, за две последние сессии Кнессета мы побывали на более чем 600 заседаниях комиссий и осуществили два достаточно трудоемких проекта, в которых собрана статистика голосований депутатов по разным вопросам. Данными одного из них – «мадад хеврати» (социальный индекс) – широко пользовались и сами депутаты и вся пресса в ходе последних выборов. Уже сам по себе этот факт говорит о том, что наши данные достаточно объективны, чтобы к ним относились всерьез.

Боаз Ракош

– Трудно поверить, что кнессет вас принял с распростертыми объятиями.

– В этом смысле очень многое зависит от председателя парламента. Еще в самом начале, осенью 2011-го, мы встретились с Руби Ривлиным и честно объяснили свои намерения. Мы сказали, что не покушаемся ни на какие государственные тайны и не претендуем присутствовать на заседаниях кабинета безопасности. Ривлин совершенно адекватно воспринял наши намерения, и все это время мы с ним успешно сотрудничали.

– У вас есть опасения, что новый председатель, Юлий Эдельштейн изменит эту политику, и доступ в Кнессет для вас будет затруднен?

– У нас были такие опасения, но когда я затронул эту тему в одной из бесед с очень уважаемым мной депутатом – Мариной Солодкиной, она уверила меня, что Эдельштейн человек достаточно благородный и демократичный, чтобы продолжить начатое Ривлиным. На следующей неделе у нас назначена встреча с новым председателем Кнессета. Жизнь покажет, насколько Марина была права.

– И последний вопрос: участвуют ли в вашей работе репатрианты?

– К сожалению, до сих пор такое сотрудничество было минимальным – единицы. Но сегодня это одно из наших основных направлений. На этом этапе своей главной задачей мы видим привлечение тех групп населения, которые до сих пор были в стороне – репатриантов, религиозных и других. Мы ведь не поддерживаем и не продвигаем ни одну из партий, и мне очень важно это подчеркнуть! Мы продвигаем исключительно идею прозрачности власти, а также идею более справедливого распределения ресурсов государства. Каждый имеет право контролировать работу тех, за кого он голосовал. Что касается конкретно репатриантов из СНГ, я знаю, что здесь есть объективные препятствия для их активного участия, главное из них это язык. Но мы над этим работаем, и над переводом уже собранных данных на русский и над тем, чтобы несмотря на языковой барьер они смогли принимать участие в обсуждении важных для них вопросов. Мы не пожалеем сил для привлечения репатриантов, потому что в последние время среди них появились те, кто не готов сидеть, сложа руки, те,  кто готов защищать свои интересы.

– Если вдруг найдутся «дружинники»-добровольцы – как они смогут вас найти?

– Очень просто: позвонить по номеру 054-7860711, и сказать об этом девушке по имени Став, к сожалению, пока это только на иврите – пока.