Добро пожаловать в Апокалипсис

Иран подписал Договор о нераспространении ядерного оружия, но нам об этом не расскажут… Фото: vaXzine

Есть одна простая причина, по которой Нетаниягу будет следующим израильским премьер-министром – большинство израильтян приучено жить в экзистенциальном страхе. Они вращаются в кругу самых насущных забот – пропитание, крыша над головой, другие жизненные потребности – и не могут хоть на минуту остановиться и подумать: а в чем корень проблем, в каком направлении мы движемся, стоит ли игра свеч? Они сосредоточены на самих себе и на «здесь и сейчас». И тем самым они упускают свой шанс на лучшее будущее в этой стране.

Нетаниягу любит повторять по любому поводу, что он видит свою роль и назначение в спасении еврейства от второго Холокоста и что именно это движет им на протяжении всей его дипломатической и политической карьеры. Не задаваясь вопросом, верно это или нет, надо отдать должное его последовательности в усилиях сделать то, что он считает правильным. Но мы  также вправе критически проанализировать логичность и действенность его стратегии, и уж конечно – ее результаты.

И если взглянуть на это непредвзято – Нетаниягу жестоко провалился даже согласно его собственным критериям.

Нетаниягу восхвалял себя за то, что он первым, еще в середине 90-х, предупреждал об иранской ядерной программе. Но, по его собственным словам, сейчас «Иран на пороге обретения ядерного потенциала». Какой же толк был в его предупреждениях?

В должности премьер-министра последние шесть лет он не занимался ничем кроме иранской ядерной угрозы, добавляя миллиарды к военному бюджету для подготовки к превентивному удару, используя останки «мирного процесса с палестинцами» как инструмент для достижения новых санкций против Ирана, подчиняя себе весь общественный дискурс и направляя его в сторону от социальных проблем – и не просто к проблемам безопасности, а только и единственно к «экзистенциальной ядерной угрозе со стороны Ирана».

Каков же результат всех этих усилий? Самый большой в мире «пузырь» в сфере жилья, третий с конца уровень бедности среди стран Организации экономического сотрудничества и развития (OECD), рост числа недоедающих детей, инфраструктура общественного транспорта, на 20 лет отстающая от европейского уровня, падение покупательной способности населения – одно из последних мест в OECD. Да, еще два продолжительных вооруженных конфликта с Хамасом, стоившие жизни десяткам израильских солдат и мирных граждан.

А Иран собирается подписать с Западом соглашение, которое и рядом не лежит с требованиями Нетаниягу. Да и не должно, потому что, для начала, эти требования нереалистичны. Иран уже давно подписал Договор о нераспространении ядерного оружия (чего Израиль не сделал), и по его условиям иранцы вправе иметь предприятия атомной энергетики для мирных целей. Им также разрешено иметь центрифуги. В рамках готовящегося соглашения Иран готов отказаться от усовершенствованных центрифуг, что сделает невозможным обогащение урана до уровня военного использования, а также передать наличные запасы обогащенного урана России. Что еще мы может требовать от государства – участника Договора о нераспространении?

Но Нетаниягу и члены его правительства не рассказывают нам об этом. Мы должны верить, что пребываем в ситуации «все или ничего» и что нам стоит готовиться к «ядерной зиме». И подобный патернализм со стороны наших политиков – почти норма. Израильские политики не любят говорить о надежде, о мечтах и чаяниях. Они предпочитают концентрироваться на страхе, панике, депрессии. И публика «ведется» на это. Жители периферии, выходцы из стран Азии и Северной Африки, будут по-прежнему голосовать за Ликуд, потому что они верят: Биби спасет их от уничтожения. Но пока Армагеддон еще не настал, Нетаниягу будет голосовать за урезание социальных пособий, за понижение налога на корпорации, и закрывать глаза на то, как банки, торговые сети и посредники на рынке медицинских услуг получают рекордные прибыли, пользуясь лазейками в законодательстве.

Акклиматизировавшиеся репатрианты из бывшего СССР проголосуют за Либермана, потому что он обещает быть твердым и жестким с палестинцами, хотя и сделал очень мало для выполнения других своих предвыборных обещаний в общественной сфере – например, о транспорте по субботам и гражданских браках.

Когда начинаешь говорить на эти темы с консервативными, склоняющимися вправо израильтянами, они обычно отвечают вопросом на вопрос: как мы можем говорить о стандартах жизни, когда все хотят уничтожить нас? Мы ни на кого не можем положиться. Мы все должны сделать сами. Никогда больше. Но так ли это на самом деле – или нас просто приучили верить в это, потому что это отвлекает наше сознание от действительно важных вопросов повседневной жизни?

Эти люди, которые, в политическом плане, действуют против собственных интересов, пребывают в отказе – в отказе признать, что дело не может вечно обстоять таким образом. Мы не одиноки. Наш союзник номер один – самая мощная страна мира. Наша экономика на 80% связана с импортом и экспортом. И, как показывает история, Израиль оказывался способен прогрессировать только тогда, когда мы сотрудничали с другими.

Наша экономика стартовала как замкнутый на себя рынок. И в первые лет десять эта экономика едва-едва поддерживала собственное существование, не достигая темпов роста по-настоящему развивающейся страны. Это изменилось, когда Израиль получил репарации от Германии в конце 50-х. Тогда наша экономика получила ускорение. Наши технологические и военные достижения 60-х годов были обусловлены сотрудничеством с Францией. В 70-е годы Иран и США обеспечили нас энергоресурсами и вооружением. В 80-е годы правительство США поручилось за национальный долг Израиля, спасая нас тем самым от дефолта вследствие банковского кризиса.

В 90-е и 2000-е прогресс замедлился. Волна иммиграции из бывшего СССР принесла в Израиль множество квалифицированных работников, и это способствовало заметному повышению спроса и экономическому подъему. Но даже при этих условиях темпы экономического развития только поспевали за темпами роста населения. И хотя на протяжении двух этих десятилетий были периоды экстенсивного роста, они обычно следовали за периодами застоя или спада, и мы только следовали за общемировым уровнем развития, не опережая его.

И не удивительно, что это был как раз тот период, когда террор стал все чаще проявлять себя в наших пределах. Первая интифада, вспыхнувшая в конце 80-х годов, обернулась чередой самоубийственных терактов на улицах и в автобусах на протяжении 90-х. За этим последовали вторая интифада, вторая Ливанская война и затяжные военные операции против Хамаса каждые два-три года.

Люди стали терять надежду. А наши политики воспользовались этим. Вместо того чтобы попытаться возродить ее, они делали ситуацию все более беспросветной. Любую попытку поменять дискурс, выдвинуть на первый план социальную проблематику, предложить другую перспективу они представляли как акт предательства и опасность исторического масштаба для еврейского народа. И люди это принимали.

Я верю, что мы заслуживаем лучшего, что мы не обречены пребывать в нынешнем состоянии вечно. Я верю, что наша страна может преуспевать, не жертвуя нуждами безопасности и сохраняя социальные и моральные устои. Но мы не можем добиться этого, погружаясь в страхи или отворачиваясь от проблем, делая вид, что их нет. Проблемы существуют. И мы обязаны заниматься ими. Мы – часть мирового сообщества государств и народов. Пришло время действовать, исходя из этого.

Оригинал статьи на сайте Times of Israel