Две медведицы

Меир Шалев שתיים דובים

[если переводить название на русский в соответствии с русским переводом Танаха, то книгу можно назвать – Две медведицы]

Честно говоря, я подошел к этой книге с некоторым опасением. Снова семейная история на фоне еврейского поселения в Эрец-Исраэль – эту тему Шалев осваивает во всех своих романах, и некоторая однообразность его музы с накапливанием прочитанного начинает утомлять. Но буквально с первых же страниц этого романа стало ясно, что перед нами не совсем типичный Шалев. Такое впечатление, что автор, оставаясь в обычном антураже своих романов, в этой книге решил позволить себе больше, чем обычно.

В основном повествование ведется от имени Руты Тавори, учительницы Танаха и классной руководительнице в старшей школе одного из “поселений барона” (так называют еврейские поселения, которые в свое время пользовались поддержкой барона Эдмона де Ротшильда). К Руте приходит Варда, историк, исследующая гендерный вопрос в старых еврейских поселениях. Очень стремящаяся выговориться Рута ей и поведала сложную, местами страшную, и очень многослойную историю клана Тавори. Некоторые страницы семейной истории рассказаны от имени автора, и некоторые главы представляют собой рассказы, которые Рута пишет для своего погибшего в шестилетнем возрасте сына Неты.

Меня этот текст увлек как, наверное, не увлекал еще ни один роман Шалева. Во-первых, текст фирменно-шалевовский, но не перегруженный слишком затейливыми играми со словом и смыслами, как это часто бывает у Шалева. Во-вторых, личность рассказчицы вызывает очень сопереживательные чувства. Ее самокопание и раскрывание семейных тайн сдобрено долей юмора и самоиронии, освещающей ее образ с самых разных углов зрения, что способствует многомерному восприятию образа Руты. В-третьих, сама история… Ух, какая это история. История, вся построенная на танахиевских аллюзиях, и, как усмотрели некоторые читатели, также и на историях мудрецов Талмуда (Хазаль). Профессия рассказчицы тоже способствует постоянным отсылкам к Танаху. Уже самое название книги направляет читателя к Книге Царей, и задает тональность всему повествованию. К слову, тут можно почитать разъяснение Академии Иврита по поводу названия книги: по стандартам сегодняшнего иврита оно является ошибкой – “два” написано в женском роде, а медведи значатся в мужском, однако из объяснения Академии следует, что такое написание не противоречит принятому в танахиевские времена)

По поводу этого названия я просто не могу не привести цитату из книги, которая появляется, кажется, в каждой рецензии на роман. Рута рассказывает в классе про эпизод “Медведи убивают детей дразнивших Елисея” из 4-й Книги Царств, глава 2, стихи 23,24, который звучит следующим образом:

וַיַּעַל מִשָּׁם (אלישע), בֵּית-אֵל; וְהוּא עֹלֶה בַדֶּרֶךְ, וּנְעָרִים קְטַנִּים יָצְאוּ מִן-הָעִיר, וַיִּתְקַלְּסוּ-בוֹ וַיֹּאמְרוּ לוֹ, עֲלֵה קֵרֵחַ עֲלֵה קֵרֵחַ. וַיִּפֶן אַחֲרָיו וַיִּרְאֵם, וַיְקַלְלֵם בְּשֵׁם יְהוָה; וַתֵּצֶאנָה שְׁתַּיִם דֻּבִּים, מִן הַיַּעַר, וַתְּבַקַּעְנָה מֵהֶם, אַרְבָּעִים וּשְׁנֵי יְלָדִים. וַיֵּלֶךְ מִשָּׁם, אֶל-הַר הַכַּרְמֶל; וּמִשָּׁם, שָׁב שֹׁמְרוֹן

Этот эпизод в русском переводе:

“И пошел он оттуда в Вефиль. Когда он шел дорогою, малые дети вышли из города и насмехались над ним и говорили ему: иди, плешивый! иди, плешивый! Он оглянулся и увидел их и проклял их именем Господним. И вышли две медведицы из леса и растерзали из них сорок два ребенка.”

Офер, любимый ученик Руты, спрашивает учительницу: Если тут написано написано שתיים דובים, то почему она сердится, когда ученики говорят שתי שקל, или שתי ילדים
-שתי ילדים, – отвечает Рута, – это уродливая ошибка, а שתיים דובים это красивая ошибка. Есть писатели, которые готовы заплатить много денег за такую красивую ошибку.

Естественно, этот эпизод из Танаха теснейшим образом связан с фабулой романа, являясь его своего рода лейтмотивом.

Это книга о людях и Боге. Люди совершают страшные поступки, и Бог мстит за них, причем месть иногда распространяется уже на других людей. Принцип “око за око” описан Шалевом настолько безжалостно, что я бы вообще не советовал читать эту книгу людям впечатлительным, и особенно родителям маленьких детей. Текст вполне может вогнать в неиллюзорный стресс.

Образы Шалев рисует очень емкие. Первым делом, конечно, Рута Тавори. Ее дедушка Зеев Тавори – бррр… его образ еще долго не сотрется из моей памяти. Причем Шалеву удается построить образ не шаблонный – не однозначно “плохой”, и не однозначно “хороший”, а такой, которой вызывает самый широкий спектр чувств. Муж Руты, сам себя проговоривший к каторжному труду после гибели Неты. Второстепенные персонажи тоже выписаны мастерски.

Не знаю, займет ли этот роман место в каноне израильской литературы, а я считаю, что ему там вполне место. Может быть, на фоне остальных романов Шалева он и будет восприниматься как заезженное их повторение, но, при всем подобии к прежним его текстам, в этой книге Шалев вырвался за некоторые свои обычные границы, не жалея ни героев, и не читателя. Но в общем книга завершается на оптимистической ноте, насколько она возможна после изложения цепочки событий, произошедших в семействе Тавори, начиная с 20-х годов прошлого века, и до наших дней.

Мастерство пера Шалева явственно чувствуется в этой книге: язык, юмор, аллюзии – буквально все на месте 🙂

Книгу очень рекомендую, но с оговоркой – если вы слишком впечатлительны, то не стоит.

Блог автора в ЖЖ

Посты блогеров размещаются на сайте РеЛевант без изменений стилистики и орфографии первоисточника. Исключения составляют нецензурные выражения, заменяемы звездочками. Мнения блогеров могут не совпадать с позицией редакции.