А как у Вас с уверенностью в завтрашнем дне?

Фото: puck90

“Мне предложили прочитать семестриальный курс в Беер-Шевском университете. А что делать? Придется соглашаться.” Орли живет в Хайфе, ей 45, год провела в Нью-Йорке, там получила пост-докторат.  Преподает – один курс в Тель-Авивском университете, два в Иерусалиме. Платят ей за курс, нет ни отпускных, ни больничных. Неизвестно, предложат ли ей преподавать в следующем году. Машины нет, ездит на общественном транспорте, поездки занимают больше времени, чем сами лекции.

Недостаточно талантлива, чтобы получить ставку? Однозначно нет – она блестящий специалист, прекрасный лектор.  Со временем все наладится? Не похоже. Плохая карма? Не исключено, конечно. Но скорее – часть тенденции.

Мы часто говорим о безработице, о разрыве между богатыми и бедными, но недостаточно говорим об условиях работы. А работа работе рознь, даже если речь об интересном деле и относительной неплохой зарплате, как в случае Орли. Достойными условиями можно считать работу в одном месте, полную занятость, долгосрочные договоры, социальные льготы – пенсии, отпуска, больничные, и т.д. В Советском Союзе, при всех его недостатках, такая работа была у большинства, помните, “уверенность в завтрашнем дне”? Даже и в  Америке после войны  люди работали десятилетиями на одних и тех же местах, с пенсиями и медицинской страховкой.

Сейчас же все больше и больше людей находят себя в ситуации, где они переходят с проекта на проект, с полставки на треть ставки, часто без социальных льгот. Многие работают в нескольких местах одновременно, ищут подработки. “Нестандартная занятость” становится тенденцией. Это превращается в норму во многих сферах –  среди преподавателей в университетах и колледжах, сотрудников общественных организаций, то есть людей с высокой квалификацией и высшим образованием.  Некоторое время назад возмущенная подруга, Алина, социальный работник, прислала для примера обнаруженное ей объявление о работе – “требуется социальный работник, вторая степень, гибкий график работы, поездки по стране, машина – обязательно”. Полставки. Исходя из того, сколько получает социальный работник – речь идет о зарплате около 3 тысяч шекелей. И это за нестандартный рабочий день, разъезды, да еще и на своей машине.

Как объясняется эта тенденция? Частные компании сосредоточены в первую очередь на краткосрочной выгоде (акционеры  должны быть довольны!), и прилагают все усилия для того, чтобы сократить производственные расходы. Приватизация, т.е. “эффективность производства”, становится важнее защищенности сотрудников. Прибавьте к этому процессу ослабление государственной регуляции прав работников, глобальную конкуренцию, информационные технологии, ослабление профсоюзов, перевод производства в страны третьего мира.  Так рождается новый тип работника – почасвой, на проект, на полставки, часто без отпускных и больничных. Платят ему меньше, от его услуг отказываются, когда в нем нет острой необходимости или когда нужны сокращения, а сам он готов работать гораздо больше и не жалуется, поскольку не защищен, и деваться ему некуда. Какая уж тут уверенность в завтрашнем дне.

“Очень нужна работа. Пишу за деньги”

Мне могут сказать – наоборот, люди не сидят на одном месте, они развиваются, ищут себя. Да, гибкий график может устраивать молодых и несемейных . Поработал, поехал путешествовать, нашел новую сферу деятельности, исчерпал себя там, двигаешься дальше и т.д. И то такой вариант не всем подходит. А уж людей более старших, с детьми, с ипотечными ссудами – такая тенденция, безусловно, не может радовать.

Да, есть успешные специалисты с  большой практикой, они и не ищут стандратной занятости. Но это исключение, а не правило. Правило – вот оно:  моя коллега Идит, работающая в изральской общественной организации, искала сотрудника, ответственного за лоббирование, на пол-ставки. К ней обратилось 150 кандидатов! И даже у тех людей, которые работают на полную ставку , ощущение меняется. Зная, что найти альтернативу стало гораздо сложнее, они больше терпят от начальства, меньше готовы рискнуть и поменять работу. Моя подруга Катя рассказывает “У начальницы всю неделю было плохое настроение, проблемы с детьми. В результате она все это время придиралась ко мне по поводу моих ошибок на иврите. В 47 лет я уже не смогу выучить иврит так, чтобы не делать ошибок, и это нам обеим понятно. Это было ужасно унизительно! Но я не могу остаться без работы, а другой такой работы я скорее всего не найду .”

Конечно, можно сказать – мир меняется, надо уметь подстраиваться. Безусловно, выхода нет, если хочешь заработать себе на хлеб. Но это не закон природы – есть люди, которым это выгодно.  Практика нестандартной занятости позволяет работадателю получать гораздо большую прибыль. Нет необходимости платить пенсию, отпуск, компенсацию в случае увольнения, можно требовать большей “эффективности”, и это часто означает, что работа занимает больше, чем выделенные на нее часы. Работники становятся “ресурсом”.

Орли злится на университет и на себя. Вот, мол, позволила себе поверить, что ее таланта достаточно, чтобы найти себе постоянную работу. Но важно не забывать, что наши трудности в сфере занятости связаны не только с нашим личным выбором. Многое является результатом глобальных процессов. И часть из этих процессов обратимы! Немало зависит от политической воли. Например, принятие законов, защищающих права работников, контроль над фирмами по найму (хеврот коах-адам), создание и укрепление профсоюзов на рабочих местах могут заставить компании пересмотреть свою политику кадров. Теоретически это возможно. Насколько реально, что ситуация в Израиле в ближайшее время начнет менятся в лучшую сторону? Рассчитывать на это я бы не стала.